Да, да. Это именно то, чего она жаждала. Не было никакой возможности бороться с этим желанием. Этот туман. Да, туман Именно этим оно и было. То, что плыло по ее венам, помутив ее рассудок и погрузив ее в огонь. Это было блестяще, восхитительно. И неправильно.

Неправильно?

— О-остановись, — удалось ей выпалить. Безумие должно было прекратиться. И если бы ей только удалось остановить его на минуту, она смогла бы выяснить, почему это было неправильным.

В ту же секунду он замер. Он задыхался, когда их взгляды встретились.

— Ты хочешь этого, — прорычал он низким горловым голосом. — Ты хочешь меня.

— Нет, — сказала она и более громко повторила: — Нет!

Это были не ее телодвижения, а кого-то другого. Кого-то, кого он создал.

«Сделай это снова», — подумала она. Каким-то образом он изменял ее, заставляя забыть о беспокойстве в удовольствии. И, хорошо, да. Какая-то часть ее подозревала, что это было ошибкой. То, что она просто хотела его больше, чем когда-либо хотела другого. Но это было неправильно по многим причинам, поэтому она просто обязана его остановить.

— Я могу чувствовать твое желание. Ты желаешь мужчину.

— Не тебя, — Тебя, только тебя. Черт побери. Будь настойчивым!.

— Я желаю женщину.

Выбери меня! Настойчивый, помнишь?

— Не меня.

Желание было смешано с раздражением и гневом, и все три чувства были направлены на нее. Именно сейчас он выглядел пугающим, напоминая ей о воине, который напал и победил ИУП всего лишь в течение нескольких минут.

Теперь она чувствовала стыд. Теперь она чувствовала вину, которую она уже никогда не сможет забыть. Какая женщина будет лизаться со своим врагом в то время как ее друзья находятся в плену?

— Ты отказываешь нам обоим, Элия.

Мышцы ее живота сжались, но она вынудила себя сказать:

— Я не знаю тебя, ты мне не нравишься. Конечно, я отказываю нам обоим.

— Очень хорошо, — он вскочил на ноги, подтянув ее за собой. Он хмурился. — Со временем ты узнаешь меня, и я тебе понравлюсь. Это приказ.

— Однажды я уже не повиновалась тебе, — или, возможно, все же повиновалась. Детали произошедшего были столь же затуманены, как и ее голова. — Что заставляет тебя думать, что я это сделаю теперь?

Он смотрел на нее сверху вниз, одна золотая бровь была изогнута.

— Я уже на полпути к этому. Твои соски все еще твердые.

— Ну и что? — ее щеки порозовели, она боролась с желанием прикрыться. — Здесь очень холодно.

— Ты просила меня.

Ей вовсе не нужно было напоминать, она и так это прекрасно помнила — и ненавидела и уважала себя за это одновременно. Ненавидела за все то, что влекло за собой это удовольствие, а уважала потому что, ну, в общем, ей было так чертовски здорово испытывать это. Но едва она осталась бы одна, она уважала бы себя за то, что смогла дойти до конца и также бы ненавидела его, но уже без этой противной потребности, все еще находившейся сейчас внутри нее.

— Временное помешательство. Я же сказала тебе остановиться.

В очевидном расстройстве он провел пальцами по своим волосам.

— У тебя на все есть ответ?

— Да.

Его язык щелкнул по зубам. Она пробовала этот язык, почти прикусывала его.

Никогда больше, сказала она себе. Достаточно тянуть. Пришло время действовать.