— Но в новостях ни разу не упомянули о ее смерти.

Элия знала. Она смотрела их и ждала того дня, зная, что ей снова придется изменить личность.

— ИУП об этом позаботилось.

Из нее, казалось, схлынуло все тепло, оставив лишь холодную оболочку человека. Она и понятия не имела. Она находилась в опасности, будучи постоянно и тщательно изучаемой ими, и оставалась в абсолютном неведении.

— П-почему же они не убили меня?

Она хотела отпустить образ Мейси, но не сделала этого. Даже не смотря на то, что эти агенты знали о ее способностях, она не хотела, чтобы они видели ее настоящий облик. Это она оставила для Бриана. Только для Бриана.

— Насколько мне известно, ты — единственный представитель своего вида. Человек или пришелец, они все еще точно не знают. Ты станешь колоссальным ресурсом.

Колоссальный ресурс. Вот все, чем она была хороша, и это совершенно не утешало. Но что расстраивало еще больше? Они тоже не знали, кем она являлась. Она надеялась, что хоть кто-то обладает этой информацией. Даже ее родители ничего об этом не знали.

«Затаись, Элия, любимая», — сказала ее мама, когда Элия видела ее в последний раз. Она не могла видеть лица женщины, так как оно было затенено. — «Если кто-нибудь узнает о твоей сущности, тебе причинят боль».

«Мы вернемся за тобой», — сказал отец, беря за руку ее маму.

Но они так и не вернулись. Они вышли вдвоем, в то время как Элия плакала навзрыд. Они не бежали, как если бы за ними гнались. Они просто вышли. И не оглянулись.

Она предполагала, что их могли убить, и поэтому они не смогли за ней вернуться. Но, глубоко внутри, она подозревала, что они все еще ходили по этой земле, радуясь жизни, лишенной позора ее происхождения.

Она бы умерла, если бы не экстраординарная вампирша Брайда МакКеллс, которая нашла Элию и взялась заботиться о ней. Брайде было все равно, кем была Элия. Брайда ее любила.

Что бы Брайда подумала о Бриане? Она бы, наверняка, одобрила выбор Элии.

Бриан. О, Боже. Бриан. Все ли с ним в порядке? Ты дала ему своей крови. Он в порядке.

— …ты меня слушаешь? — усмехнувшись, спросил Девин. — Я говорил о том, почему лучше держать врагов ближе, чем друзей, так что агентство держало тебя неподалеку. На всякий случай. Кроме того, я собирался за тобой приударить, так что проголосовал за то, чтобы тебя придержали.

Он желал ее?

Должно быть, он прочел этот вопрос в ее глазах, потому что добавил:

— Я коллекционирую женщин. Ты знаешь об этом. У меня никогда не было женщины, способной менять образы. Так что, если ты заинтересована…

— Нет, — быстро ответила Элия.

Он пожал плечами, будто это не имело значения.

— Как я уже говорил, ИУП планировало использовать тебя, в случае, если ты зарекомендуешь себя, как агента, заслуживающего доверия. То, что ты будешь способна сделать, места, в которые ты будешь способна провести их, информация, которую ты будешь способна собрать — это будет бесценно.

— Почему ты рассказываешь мне об этом? И почему именно сейчас?

Он накрыл ее пальцы своими, прикосновение было теплым, ободряющим.

— Ты мне нравишься. Я не могу обладать тобой. По крайней мере, сейчас, — добавил он, потешно откинув подбородок, — но ты мне нравишься, и я не хочу, чтобы ты боялась чьей-либо реакции на правду, раз уж ты явно ввязалась во все тяжкие, чтобы помочь нам сбежать.

А вот и напоминание. Причиной ее нахождения здесь был побег.