Он был зол и обижен, на что имел полное право. Но она не сдержалась.

— Позволь агентам уйти, и я сбегу вместе с тобой. Куда бы ты ни захотел пойти.

— Я не собираюсь сбегать, Элия. Это — мой дом. Один мой дом уже разрушили. Я не позволю, чтобы то же случилось и с этим.

— Но…

Он сдвинулся так быстро, что она не успела даже моргнуть до того, как он нагнулся к ее лицу.

— Чтобы я больше ни слова от тебя не слышал. То, что ты со мной сделала… — он грохнул кулаком по матрасу рядом с ее головой.

Она сглотнула. Ей не нравилась эта его сторона, особенно, когда она узнала, каким нежным он мог быть. Но его близость возбуждала. Этого она не отрицала.

— Бриан, — сказала она и сжала губы.

Его грудная клетка соприкоснулась со спиной Элии, как и всегда, оставляя неизгладимое впечатление.

— Ты пыталась убить меня, Элия. Тебе ничем не оправдаться.

— Боже, ты так неумолим! Я ведь убедилась в том, что ты выжил, не так ли? И, эй, ты сделал бы то же самое в моей ситуации, и ты знаешь об этом.

Вырываясь, она прогнула спину так, что ее зад оказался приподнятым. Его член скользнул меж двух холмиков, движение столь же верное, как если бы он направлял член рукой.

— Освободи меня.

Как бы он ни был взбешен ее поведением, он был по-прежнему возбужден.

— Ты не в том положении, чтобы выдвигать требования. Я — да. Сделай так снова.

Она замерла, часто и тяжело дыша. Ей это понравилось, да. Но…

— Нет. Я хочу, чтобы это было как раньше.

Когда каждое его прикосновение было подобно мольбе.

— Слишком поздно, — он провел пальцем по дорожке, которой только что проследовал его набухший член, и Элия судорожно вдохнула. — Ты нравишься мне такой, беспомощной перед всем, кроме страсти. Когда ты моя, и я могу делать с тобой все, что пожелаю.

— Ты не причинишь мне вреда, — дрожащим голосом сказала Элия.

— Ты так в этом уверена? — спросил Бриан, и, черт возьми, она была права.

— Физически — да, но я знаю, что ты можешь разорвать меня на куски в отношении чувств, — прошептала она, и это едва не разбило его и без того истерзанное сердце.

Он провел руками по ее спине, перемещаясь от позвонка к позвонку.

— Такая нежная кожа. Безупречная и светлая.

Даже после того, что она сделала, он продолжал желать ее больше, чем когда-либо желал кого-то. Это был позор.

— Ненавидь меня, если хочешь, но взгляни на то, что ты сделал, чтобы вырвать из лап болезни своих людей. Как ты можешь винить меня в том, что я пыталась спасти своих?

Не дай себе размякнуть. Даже не смей смягчаться.

— Я бы не стал пытаться убить тебя, чтобы добиться этого. Вот в чем разница.

— На сколько еще ладов я должна это сказать? Если бы я хотела тебя убить, я не стала бы делиться с тобой своей кровью, — проговорила Элия сквозь зубы.

— Мне запрещено принимать кровь. Твои действия могли погубить нас всех.

— Ты и раньше имел дело с моей кровью.

— Это другое. Это было ради твоего спасения.

Его взгляд скользнул по ее изгибам, изящной покатости плеч, наклону спины, выпуклостям бедер. Рот Бриана увлажнился.

— Нет, это не другое. Ты просто упрямишься.

Смахнув ее волосы в сторону, он наклонился и лизнул основание ее шеи. Она ахнула, задрожала. Его руки прокладывали себе дорогу к матрасу прямо под ней. Одна рука занялась маленьким спелым соском, а другая медленно перемещалась вниз. Он должен был как-то уязвить ее, но не мог себе представить, как это сделать.