Действительно, едва молодые люди вошли в комнату, снизу раздался повелительный стук и низкий мужской голос прокричал:

— Отворите!

— Почему они сразу стучат в этот дом? — хрипло прошептал Антуан.

— Потому, что он крайний, — ответил Огюст и, подхватив свой костыль, подошел к окну.

Перед дверью домика он увидел пятерых спешившихся жандармов и какого-то человечка в поношенной одежде, который вертелся вокруг них и стрекотал:

— Я слышал, господа, слышал, я живу напротив. Он точно стучался в этот дом!

— Так! — подумал Рикар, ощутив в горле что-то холодное и липкое. — Кажется, скверно…

— Конец! — как эхо его мыслей, простонал сзади Антуан.

— Не торчи у окна! — прошептал ему Огюст. — С твоим-то ростом! К стене встань…

И, возвысив голос, крикнул в окно:

— Вам что тут надо? Хозяев нет!

— Откройте нам, мсье! — прокричал, задрав голову, жандармский офицер.

— На кой черт я буду вам открывать? И кто вы такие?

Говоря это, Огюст выдвинул свободной рукой ящик стола, вытащил оттуда коробку и раскрыл ее. В коробке лежали его пистолеты — подарок полковника Шенье. Оба пистолета были заряжены.

— Мы — государственная полиция! — прокричал снизу жандармский офицер. — Именем закона! В вашем доме — государственный преступник!

— Помилуй бог, сколько всего государственного! — вскричал юноша. — Не пугайте меня, мсье. Этот дом не мой, я сейчас в нем один, и даю честное слово, я — не преступник.

— Это еще надо доказать! — офицер свирепо усмехнулся. — Но вы нас не интересуете, молокосос! У нас есть свидетель, который видел, что к вам вошел опасный заговорщик.

— Нет, я не видел, но я слышал, я слышал! — запищал человечек.

— А может, ему приснилось! — насмешливо крикнул Рикар. — А может, этот преступник как раз в его собственном доме…

Внизу произошло замешательство, человечек что-то тараторил, жандармы что-то у него спрашивали.

— Огюст, что же делать? — одними губами спросил Антуан, прижавшийся к стене возле самого окна. — Как мне теперь выйти?

— Никак, — прошептал в ответ Огюст. — Окна все на одну сторону, даже если вломиться в соседние комнаты… Хотя… хотя погоди.

Его взгляд оторвался от окна и скользнул куда-то вверх, но тут снизу вновь прогремел голос офицера:

— Я требую, мсье, чтобы вы открыли, слышите! Или мы сейчас выломаем двери!

— По какому праву? — голос юноши задрожал от негодования. — Повторяю, господа: дом этот не мой, я не могу впустить вас, когда хозяев нет. К тому же у меня нога искалечена, и спуститься к двери мне нелегко. Так стоит ли спускаться, чтобы вы, быть может, меня застрелили или зарезали?

Офицер потерял терпение:

— Чертов мальчишка! Да ты нам не нужен! Если ты в доме один, то и счастье твое. Но если ты спрятал у себя заговорщика…

— Разве с заговорщиками не было покончено три года назад? — наивно спросил Огюст, между тем вновь переводя взгляд на потолок своей комнаты. — Разве у императора так много врагов во Франции?

— А он болтлив! — офицер положил руку на эфес сабли и махнул рукой жандармам: — Ломайте-ка дверь!

— Не советую! — воскликнул Рикар, наводя на них пистолет, и прошептал: — Еще минута, и я соображу…

— Огюст, они убьют нас обоих! — простонал Антуан в ужасе.