|
К счастью, какой-то человек пришел ему на выручку и принял всю ответственность на себя. Этот незнакомец стоял по ту сторону балюстрады, в пространстве, остававшемся свободным вокруг мраморного стола, и до сей поры не был никем примечен благодаря тому, что его долговязая и тощая особа не могла попасть ни в чье поле зрения, будучи заслонена массивным каменным столбом, к которому он прислонялся. Это был высокий, худой, бледный, белокурый и еще молодой человек, хотя щеки и лоб его уже бороздили морщины; его черный саржевый камзол потерся и залоснился от времени. Сверкая глазами и улыбаясь, он приблизился к мраморному столу и сделал знак рукой несчастному страдальцу. Но тот до того растерялся, что ничего не замечал. Новоприбывший сделал шаг вперед. -- Юпитер! -- сказал он. -- Милейший Юпитер! Тот не слышал его. Потеряв терпение, высокий блондин крикнул ему чуть не в самое ухо: -- Мишель Жиборн! -- Кто меня зовет? -- как бы внезапно пробудившись от сна, спросил Юпитер. -- Я, -- ответил незнакомец в черном. -- А! -- произнес Юпитер. -- Начинайте сейчас же! -- продолжал тот. -- Удовлетворите требование народа. Я берусь умилостивить судью, а тот в свою очередь умилостивит кардинала. Юпитер облегченно вздохнул. -- Всемилостивейшие господа горожане! -- крикнул он во весь голос толпе, все еще продолжавшей его освистывать. -- Мы сейчас начнем! -- Evoe, Jupiter! Plaudite, cives! [11], -- закричали школяры. -- Слава! Слава! -- закричала толпа. Раздался оглушительный взрыв рукоплесканий, и даже после того, как Юпитер ушел за занавес, зала все еще дрожала от приветственных криков. Тем временем незнакомец, столь магически превративший "бурю в штиль", как говорит наш милый старик Корнель, скромно отступил в полумрак своего каменного столба, и, несомненно, по-прежнему остался бы там невидим, недвижим и безмолвен, не окликни его две молодые женщины, сидевшие в первом ряду и обратившие внимание на его беседу с Мишелем Жиборном Юпитером. -- Мэтр! -- позвала его одна из них, делая ему знак приблизиться. -- Тес, милая Лиенарда, -- сказала ее соседка, хорошенькая, цветущая, по-праздничному расфранченная девушка, -- он не духовное лицо, а светское, к нему следует обращаться не "мэтр", а "мессир". -- Мессир! -- повторила Лиенарда. Незнакомец приблизился к балюстраде. -- Что угодно, сударыни? -- учтиво спросил он. -- О, ничего! -- смутившись, ответила Лиенарда. -- Это моя соседка, Жискета ла Жансьен, хочет вам что-то сказать. -- Да нет же, -- зардевшись, возразила Жискета. -- Лиенарда окликнула вас "мэтр", а я поправила ее и объяснила, что вас следует назвать "мессир". Девушки потупили глазки. Незнакомец не прочь был завязать беседу; он, улыбаясь, глядел на них. -- Итак, вам нечего мне сказать, сударыни? -- О нет, решительно нечего, -- ответила Жискета. -- Нечего, -- повторила Лиенарда. Высокий молодой блондин хотел было уйти, но любопытным девушкам не хотелось выпускать добычу из рук. -- Мессир! -- со стремительностью воды, врывающейся в открытый шлюз, или женщины, принявшей твердое решение, обратилась к нему Жискета. Вам, как видно, знаком этот военный, который будет играть роль Пречистой девы в мистерии? -- Вы желаете сказать -- роль Юпитера? -- спросил незнакомец. -- Да, да! -- воскликнула Лиенарда. -- Какая она дурочка! Так вы знакомы с Юпитером! -- С Мишелем Жиборном? Да, знаком, сударыня. |
