− Да, сударыня, мы как раз садились за стол, когда приехала ваша милость.

− Боюсь, вы совсем замерзли, Maрия, — заволновалась Эллен.

− Еще бы! Сегодня такой сильный восточный ветер, — подхватила ее мать. — Даже в окно ужасно дует. Но вы, мисс Мария, наверняка привычны к ветрам, ведь именно они сделали ваше лицо таким грубым и заскорузлым. Впрочем, молодые барышни, коим не часто выпадает удача проехаться в экипаже, отправляются на прогулку, не обращая внимания на погоду и на то, как ветер теребит их юбки, открывая ноги. Я бы никогда не позволила моим дочерям стоять на ветру в такой день, как сегодня. Но некоторым людям не знакомы ни чувство холода, ни изысканность манер. Итак, не забудьте: мы ждем вас в четверг в пять часов. И распорядитесь, чтобы ваша служанка пришла за вами вечером: ночь ожидается безлунной, так что дорога домой вам предстоит ужасная. Мои наилучшие пожелания вашей матушке. Боюсь, ваш обед успел остыть. Трогай!

И они уехали, как обычно, оставив меня в бессильном негодовании.

Мария Уильямс

Письмо четвертое

Весьма бесцеремонная молодая особа — своей подруге.

Вчера мы обедали у мистера Эвелина и были представлены его кузине, весьма миловидной барышне. Она показалась мне очень привлекательной. Не только очаровательное лицо, но и манеры, и голос девушки были столь приятными, что вызвали у меня горячее желание узнать историю ее жизни: кто были ее родители, откуда она, и какова ее судьба. Известно было лишь, что она родственница мистера Эвелина и что ее фамилия — Гренвиль. Вечером представилась удобная возможность попытаться выяснить то, что мне хотелось узнать; все гости кроме миссис Эвелин, моей матушки, доктора Драйтона, мисс Гренвиль и меня уселись играть в карты; дамы беседовали о чем-то в полголоса, доктор уснул, и нам пришлось развлекать друг друга. Это-то мне и было нужно. Не желая более пребывать в неведении из-за собственной нерешительности, я приступила к делу:

− Долго ли вы гостите в Эссексе, сударыня?

− Я приехала во вторник.

− Вы прибыли из Дербишира?

− Ах нет, сударыня! — удивилась она моему вопросу. — Из Суффолка.

Возможно, мое поведение покажется тебе чересчур дерзким, но, дорогая Мэри, ты-то знаешь: если я хочу добиться намеченной цели, напора мне не занимать.

− Как вам нравится в этих краях, мисс Гренвиль? Могут ли они сравниться с теми местами, откуда вы прибыли?

− Они даже превосходят их по красоте. Мисс Гренвиль вздохнула, и мне тут же захотелось узнать почему.

− Впрочем, красоты любой местности, — заметила я, — вряд ли могут служить утешением тому, кто разлучен с дорогими друзьями.

Она кивнула, словно подтверждая правоту моих слов. Мое любопытство возросло еще больше, и я решила любой ценой удовлетворить его.

− Значит, вы сожалеете, что покинули Суффолк, мисс Гренвиль?

− О, да.

− Вы, верно, родились там?

− Да, сударыня, и провела там много счастливых лет.

− Как приятно это слышать, — подхватила я. — Надеюсь, сударыня, вы не провели в тех краях ни одного несчастливого года.

− Совершенная судьба не есть удел смертных; никто не смеет надеяться на непрерывное счастье. Увы, на мою долю выпали также и невзгоды.

− Какие невзгоды, сударыня? — воскликнула я, сгорая от любопытства.

− Не те, в коих я сама была бы повинна.

− О нет, сударыня, я не сомневаюсь, что любые несчастья, выпавшие на вашу долю, могли быть вызваны лишь жестокосердием родственников и заблуждениями друзей.