|
Однако легковерие Джона Буля так неизмеримо глубоко, что его министрам, биржевым дельцам и прессе действительно удалось убедить его, будто те самые сообщения, которые свидетельствовали лишь об оборонительной позиции генерала Барнарда, содержат доказательство полного уничтожения его противника. Эта галлюцинация день ото дня усиливалась, пока, наконец, не стала настолько постоянной, что побудила даже испытанного в подобных делах генерала сэра де Лейси Эванса заявить вечером 12 августа, при восторженных возгласах палаты общин, что слух о взятии Дели он считает достоверным. Однако этот смехотворный спектакль ни к чему не привел, так как мыльный пузырь уже готов был лопнуть. На следующий день, 13 августа, были получены одно за другим опередившие почту из Индии телеграфные сообщения из Триеста и Марселя, которые не оставляют никаких сомнений в том, что 27 июня положение Дели было все еще без изменений и что генерал Барнард, все еще вынужденный ограничиваться обороной, но тревожимый частыми ожесточенными вылазками осажденных, был чрезвычайно доволен уже тем, что до сего времени мог удерживать свои позиции.
Как мы полагаем, следующая почта принесет, вероятно, известие об отступлении английской армии или, по крайней мере, факты, предвещающие такого рода попятное движение. Бесспорно, длина стен Дели исключает всякую мысль о том, что успешная оборона их может быть обеспечена на всем их протяжении; напротив, это создает благоприятные условия для coups de main [решительной атаки. Ред.] методом сосредоточенного и внезапного удара. Но генерал Барнард, придерживаясь, по-видимому, распространенных в Европе взглядов относительно укрепленных городов, осады и бомбардировки, не склонен к тем смелым и оригинальным действиям, с помощью которых сэр Чарлз Нейпир умел потрясать умы в Азии. Говорят, правда, что численность войск генерала Барнарда увеличилась примерно до 12000 человек, из которых 7000 европейцев и 5000 «надежных туземцев»; но, с другой стороны, никто не оспаривает и того, что повстанцы ежедневно получают новые подкрепления, поэтому мы вполне можем допустить, что численная диспропорция между осаждающими и осажденными осталась прежней. К тому же единственным пунктом, неожиданное нападение на который могло бы обеспечить генералу Барнарду определенный успех, является дворец Могола; дворец этот занимает господствующее положение, но доступ к нему со стороны реки, видимо, станет невозможным в период дождей, который, вероятно, уже наступил, а атака дворца со стороны участка, расположенного между Кашмирскими воротами и рекой, в случае неудачи может подвергнуть нападающую сторону величайшей опасности. Наконец, наступление периода дождей, несомненно, приведет к тому, что основной целью действий генерала Барнарда станет обеспечение линии коммуникаций и путей отхода. Одним словом, у нас нет оснований думать, что он со своими все еще недостаточными силами рискнет в самое неблагоприятное время года осуществить то, от чего он воздерживался в более подходящую для этого пору. Хотя лондонская пресса старается обмануть самое себя, умышленно закрывая глаза на действительное положение вещей, высшие круги все же охвачены серьезным беспокойством; свидетельством тому может служить орган Пальмерстона «Morning Post». Продажные джентльмены из этой газеты сообщают нам: «Мы сомневаемся, узнаем ли мы даже из следующей почты о взятии Дели, но мы тем не менее надеемся, что как только на помощь осаждающим прибудут находящиеся сейчас в пути войска с достаточным количеством тяжелых орудий, которых, по-видимому, все еще недостает, мы получим известие о падении твердыни мятежников». Совершенно очевидно, что своей слабостью, колебаниями и прямыми промахами британские генералы ухитрились вознести Дели в ранг политического и военного центра индийского восстания. Отступление английской армии после продолжительной осады или просто нахождение ее в обороне рассматривалось бы как безусловное поражение и дало бы сигнал к всеобщему восстанию. |
