Если в Англии и имеется какая-нибудь новая сила, способная положить конец старинной рутине, примером которой служит этот последний обмен местами между достопочтенными джентльменами, сидящими по одну сторону палаты, и достопочтенными джентльменами, находящимися по другую ее сторону; если и есть какой-либо человек или группа лиц, способные выступить против традиционного правящего класса и занять его место, то миру они еще не известны. В одном, однако, не может быть никакого сомнения, а именно в том, что правление тори гораздо более благоприятно для всякого движения вперед, нежели любое другое правление. В течение последних пятидесяти лет все широко распространенные движения либо возникали, либо завершались при торийских правительствах. Торийское министерство провело билль об эмансипации католиков. При торийском министерстве стало непреодолимым движение в пользу парламентской реформы. Введение подоходного налога, — который при всей своей нынешней нелепой форме содержит все же зародыш пропорционального обложения, — является делом рук торийского министерства. Деятельность Лиги против хлебных законов, слабая и робкая при правительстве вигов, достигла революционного размаха при торийском министерстве; и в то время как Рассел даже в самых смелых своих дерзаниях никогда не отваживался идти дальше твердых пошлин, столь же умеренных, как и он сам, Пилю ничего не оставалось, как предать хлебные законы могиле всех Капулетти. И именно тори опростонародили, так сказать, аристократию, влив в нее для подкрепления ее энергии плебейскую силу и талант. Благодаря тори, Каннинг, сын актрисы, властвовал над старой земельной аристократией Англии; так же властвовал над ней Пиль, сын хлопкопрядильного фабриканта-выскочки, бывшего когда-то ткачом, работавшим на ручном станке; так властвует над ней и Дизраэли, сын простого литератора и вдобавок еврей. Сам лорд Дерби превратил сына мелкого лавочника из Льюиса в лорда-канцлера Англии под именем лорда Сент-Леонардса. Виги, в свою очередь, всегда оказывались достаточно сильными, чтобы прятать свои плебейские креатуры за мишурными декорациями или надменно и оскорбительно отбрасывать их. Брум, душа движения за парламентскую реформу, был обезврежен тем, что был возведен в лорды, а Кобдену, главе Лиги против хлебных законов, те самые виги, которых он вновь водворил на министерские посты, предложили занять место заместителя министра торговли.

В смысле чисто интеллектуальных способностей новый кабинет легко может выдержать сравнение со своим предшественником. Люди, подобные Дизраэли, Стэнли и Элленборо, без ущерба для себя могут быть противопоставлены людям такого калибра, как г-н Вернон Смит, бывший председатель Контрольного совета, или военный министр лорд Панмюр, уже одна фраза которого «Позаботьтесь о Даубе» способна его обессмертить, или сэр Дж. К. Льюис, воплощение скучного «Edinburgh Review», или даже столь высоконравственным величинам, как лорд-хранитель печати Кланрикард. Фактически Пальмерстон в свое время заменил не только министерство всех партий министерством без партий, но и кабинет всех талантов кабинетом без талантов, кроме своего собственного.

Не может быть сомнения, что Пальмерстон даже и не подозревал о том, что его падение окончательно. Он был уверен, что лорд Дерби и на этот раз, как во время Крымской войны, откажется от поста премьер-министра. Тогда к королеве был бы вызван Рассел, и так как большая часть его собственной армии служила при Пальмерстоне, а большинство враждебной армии стояло под знаменем Дизраэли, то Расселу пришлось бы отказаться от надежды образовать кабинет, тем более, что, будучи вигом, он не мог бы прибегнуть к «крайней мере» — к роспуску парламента, избранного под знаменами вигов. Возвращение Пальмерстона к власти после недели колебаний стало бы, таким образом, неизбежным. Этот тонкий расчет был сведен к нулю согласием Дерби.