Из всего изложенного следует:

Потомак не является важнейшей позицией на театре военных действий. Взятие Ричмонда и дальнейшее продвижение Потомакской армии к югу, — затрудненное многочисленными реками, пересекающими ее путь, — могло бы произвести огромное моральное впечатление. С чисто военной точки зрения это не решило бы ничего.

Решение исхода кампании зависит от Кентуккийской армии, находящейся сейчас в Теннесси. С одной стороны, эта армия ближе всего к решающим пунктам, с другой — она занимает территорию, без которой сецессионистское государство нежизнеспособно. А потому эту армию следовало бы усилить за счет всех остальных, пожертвовав для этой цели всеми мелкими операциями. Ближайшими объектами для ее действий были бы Чаттануга и Долтон в районе верхнего Теннесси, эти важнейшие железнодорожные центры на всем Юге. После их занятия связь между восточными и западными сецессионистскими штатами ограничилась бы коммуникационными линиями Джорджии. Дальнейшая задача состояла бы в том, чтобы, захватив Атланту и Джорджию, отрезать другую железнодорожную линию и, наконец, захватив Мейкон и Гордон, уничтожить последнюю связь между обеими группами. Если же вместо этого будет проводиться план «Анаконда», то, несмотря на все успехи в отдельных пунктах, даже на Потомаке, война может затянуться до бесконечности, открывая в то же время широкий простор финансовым затруднениям и дипломатическим интригам.

Написано К. Марксом и Ф. Энгельсом в марте 1862 г.

Напечатано в сокращенном виде в «The Volunteer Journal, for Lancashire and Cheshire» № 80, 14 марта 1862 г. и полностью в газете «Die Presse» №№ 84 и 85; 26 и 27марта 1862 г.

Печатается по тексту газеты, сверенному с текстом журнала

Перевод с немецкого

К. МАРКС

МЕЖДУНАРОДНАЯ АФЕРА МИРЕСА

Лондон, 28 апреля

Главной темой разговоров в здешних дипломатических кругах служат действия Франции в Мексике. Находят загадочным то обстоятельство, что Луи Бонапарт увеличил свою экспедиционную армию как раз в тот момент, когда он обещал уменьшить ее, а также то, что он собирается наступать, в то время как Англия идет на попятную. Здесь превосходно знают, что толчок к мексиканской экспедиции исходил от сент-джемского, а не от тюильрийского кабинета. Так же хорошо знают, что Луи Бонапарт предпочитает осуществлять свои замыслы, в особенности же свои заокеанские авантюры, под эгидой Англии. Реставрированная империя, как известно, не усвоила еще умения своего оригинала расквартировывать французские войска в столицах современной Европы. В качестве pis aller [крайнего средства, за неимением лучшего. Ред.] она ввела их в столицы древней Европы — в Константинополь, Афины и Рим, — а сверх того еще и в Пекин. Так неужели же отказаться от театрально-эффектной прогулки в столицу ацтеков и от представившегося удобного случая заняться военно-археологическим коллекционерством а la [на манер. Ред.] Монтобан? Однако, если принять во внимание нынешнее состояние французских финансов и будущие серьезные конфликты с Соединенными Штатами и Англией, к которым может привести наступление Луи Бонапарта в Мексике, то сразу станет ясно, что объяснять его шаг вышеуказанным мотивом, как это охотно делают различные английские газеты, решительно невозможно. Мне думается, я могу сообщить вам разгадку вопроса.

Во время соглашения 17 июля 1861 г., когда должны были быть урегулированы претензии английских кредиторов, а английский уполномоченный одновременно потребовал представления ему списка всех мексиканских долгов или грехов, мексиканский министр иностранных дел определил долг, следуемый Франции, в 200000 долларов, то есть в пустяковую сумму в 40000 фунтов стерлингов. Счет же, предъявленный теперь Францией, никоим образом не укладывается в эти скромные рамки.

При католическом правительстве Сулоаги и Мирамона было заключено соглашение о выпуске мексиканских государственных облигаций на сумму в 14000000 долларов через посредство швейцарского банкирского дома Ж.