Генерал Квицинский, командир 16-й дивизии, после того как князь Горчаков выбыл из строя, упав с убитой под ним лошади, командовал теперь правым флангом русских. Английское линейное построение было для него так ново, что лишило его всякой возможности судить о силе противника. В своих мемуарах, упоминаемых Кинглеком, он сам говорит, что видел англичан в трех перекрывающих друг друга линиях (очевидно, это были три шотландских эшелона), и перед таким превосходством он должен был отступить, после того как была отбита атака четырех батальонов Владимирского полка. Четыре батальона Угличского полка продвинулись вперед лишь настолько, насколько это было необходимо, чтобы остановить бегущих. Артиллерия и кавалерия больше совсем не использовались, и русские начали отступление, не преследуемые англичанами, которые хотели сберечь свою кавалерию. Дивизия герцога Кембриджского потеряла несколько менее 500 человек.

Итак, в решающий момент здесь сражались 6 батальонов дивизии герцога Кембриджского, поддерживаемых остатками легкой дивизии, всего 11 батальонов (оба левофланговых батальона легкой дивизии и позднее не перешли в наступление) против 12 русских батальонов Казанского, Владимирского и Суздальского полков, а если мы прибавим еще 4 батальона Угличского полка, хотя их активное участие в сражении остается весьма проблематичным, — против 16 русских батальонов, и после очень короткого боя полностью отбросили их.

Автор даже утверждает, что все сражение пехоты в строю длилось не более 35 минут; во всяком случае, к 4 часам исход боя был полностью решен. Чем же объясняются эти быстрые успехи против по меньшей мере равных, а быть может и превосходящих по численности масс пехоты на сильной оборонительной позиции?

Командование англичан было явно небезупречным. Помимо того, что Эванс не сделал ни малейшей попытки атаковать левый фланг противника, а ограничивался вялым фронтальным боем, каждому ясно, что герцог Кембриджский в качестве командующего второй линией не сделал того, что было его обязанностью. Когда первая линия штурмовала бруствер батареи, то второй не было там для поддержки; она подошла лишь после того, как первая была уже отброшена, и должна была начать действия заново. Но как только какой-либо английский командир приближался к противнику, не имея никаких определенных контрприказов, он стремился наступать на него по возможности совместно с соседними частями, и это придало обеим главным атакам решительность, которая обеспечила успех.

Русские, со своей стороны, проявили большую неуверенность в командовании. Правда, Меншиков имел несчастье находиться во время короткого решающего периода далеко от главного пункта сражения, но ни Горчаков, ни Квицинский, по их собственному признанию, не приняли никаких мер для более энергичного отражения атаки. Первое наступление велось четырьмя батальонами Казанского полка против пяти английских батальонов и было отбито; второе — также четырьмя батальонами (Владимирского полка) и тоже было отбито. О серьезном наступлении четырех батальонов Угличского полка у нас нет никаких сведений, а четыре батальона Суздальского полка позволили противнику захватить их врасплох своим огнем при фланговом марше. Находившийся в главном резерве Волынский полк, кажется, совсем не был использован. Артиллерия быстро замолчала, а кавалерия вообще бездействовала.