Спасено! Французы могут, пожалуй, спросить себя: от чего спасено? От вторжения, предпринятого пруссаками для того, чтобы предотвратить французское вторжение в Германию. Если бы пруссаки были разбиты и подобный призыв раздался из Берлина, его смысл был бы ясен, так как каждая новая победа французского оружия означала бы новую аннексию Францией германской территории. Но если прусское правительство будет достаточно благоразумно, то поражение французов будет означать только, что попытка помешать Пруссии беспрепятственно продолжать свою германскую политику потерпела неудачу, и трудно поверить, что набор en masse [всеобщий. Ред.], вопрос о котором, как сообщают, обсуждается французскими министрами, позволит возобновить наступательную войну.

Напечатано в «The Pall Mall Gazette» № 1711, 8 августа 1870 г.

ЗАМЕТКИ О ВОЙНЕ. — V

Суббота, 6 августа, была критическим днем первого периода кампании. Первые немецкие сообщения, крайне сдержанные, скорее скрывали, чем показывали важное значение достигнутых в этот день результатов. Только по последующим более полным отчетам и по некоторым неловким признаниям французских донесений мы можем судить о полной перемене военной обстановки, происшедшей в субботу.

В то время как Мак-Магон потерпел поражение на восточных склонах Вогезов, три дивизии Фроссара и по крайней мере один полк корпуса Базена, 69-й, — всего сорок два батальона — были отброшены дивизией Камеке 7-го (вестфальского) корпуса и двумя дивизиями, Барнекова и Штюльпнагеля, 8-го (рейнского) корпуса — в общей сложности тридцатью семью батальонами, — с высот южнее Саарбрюккена, за Форбах и дальше. Так как немецкие батальоны больше по численному составу, то, по-видимому, количество войск, введенных в действие, было почти равным, но французы обладали позиционным преимуществом. Слева от Фроссара находились семь пехотных дивизий Базена и Ладмиро, а в тылу у него — две гвардейские дивизии. Но за исключением одного полка, о котором сказано выше, ни один человек из всех этих дивизий не пришел на помощь злополучному Фроссару, После жестокого поражения он вынужден был отойти, и теперь он, так же как Базен, Ладмиро и гвардия, со всеми своими войсками отступает к Меду. Немцы преследуют отступающих и в воскресенье были уже в Сент-Авольде, причем вся Лотарингия до самого Меца открыта для их наступления.

Тем временем Мак-Магон, де Файи и Канробер отступают не к Бичу, как сначала указывалось, а к Нанси; штаб Мак-Магона в воскресенье находился в Саверне. Отсюда видно, что эти три корпуса не только разбиты, но и отброшены назад в направлении, расходящемся с путем отступления остальной части армии. Таким образом, рассмотренное нами вчера стратегическое превосходство, которого добивался кронпринц своим наступлением, по-видимому, достигнуто, по крайней мере частично. Пока император отступает прямо на запад, Мак-Магон все больше уклоняется на юг и вряд ли достигнет Люневиля к тому времени, когда остальные четыре корпуса сосредоточатся под прикрытием Меца. Но расстояние от Саргемина до Люневиля лишь на несколько миль больше, чем от Саверна до Люневиля. И не следует думать, что в то время как Штейнмец преследует императора, а кронпринц старается настигнуть Мак-Магона в узких горных проходах Вогезов, принц Фридрих-Карл, находившийся в воскресенье в Блискастеле с авангардом где-то возле Саргемина, остается безучастным зрителем. Вся северная Лотарингия представляет собой отличное поле действий для конницы, а в Люневиле в мирное время всегда находился штаб значительной части французской кавалерии, расквартированной в его окрестностях. При большом превосходстве немецкой кавалерии как в количественном, так и в качественном отношении трудно предположить, что крупные массы этого рода войск не будут сразу же брошены в направлении на Люневиль с целью перерезать коммуникации между Мак-Магоном и императором, разрушить железнодорожные мосты на линии Страсбург — Нанси и, если возможно, также и мосты через реку Мёрт.