|
Каждый батальон будет нужен на восточной границе. Из 376 батальонов французской армии 300 входили в состав шести линейных корпусов и одного гвардейского, которые, как нам известно, находились между Мецем и Страсбургом. 7-й линейный корпус (Дуэ), то есть еще сорок батальонов, был, возможно, направлен либо в Балтику, либо на соединение с главными силами армии. Остальных тридцати шести батальонов было едва достаточно для Алжира и для несения разного рода службы внутри страны. Какими же ресурсами располагает император для получения подкреплений? Эти ресурсы — 100 четвертых батальонов, которые в настоящее время формируются, и мобильная гвардия. Но они состоят — первые большей частью, а вторая целиком — из необученных рекрутов. Когда четвертые батальоны могут быть готовы к выступлению, мы не знаем, но им придется выступить независимо от того, готовы они или нет. О том, что представляет собой в настоящее время мобильная гвардия, мы можем судить по событиям в Шалонском лагере на прошлой неделе. Как четвертые батальоны, так и мобильная гвардия содержат, несомненно, хороший солдатский материал, но это еще не солдаты, это еще не войска, способные выдержать удар людей, научившихся брать атакой митральезы. С другой стороны, дней через десять немцы смогут выставить от 190000 до 200000 солдат своих четвертых батальонов и др., то есть цвет своей армии, и, кроме того, по крайней мере такое же количество войск ландвера, причем все эти войска пригодны для службы на фронте.
Напечатано в «The Pall Mall Gazette» № 1712, 9 августа 1870 г.
ЗАМЕТКИ О ВОЙНЕ. — VI
Теперь уже не остается никакого сомнения в том, что едва ли когда-нибудь война начиналась с таким крайним пренебрежением к правилам простого благоразумия, как наполеоновская «военная прогулка на Берлин». Война за Рейн была последним и самым крупным козырем Наполеона; но в то же время неудачный исход такой войны означал падение Второй империи. Это хорошо понимали в Германии. Постоянное ожидание войны с Францией являлось одним из главных мотивов, заставивших очень многих немцев примириться с переменами, происшедшими в 1866 году. Если в известном смысле Германия оказалась расчленена, то с другой стороны она усилилась; военная организация Северной Германии давала значительно большую гарантию безопасности, чем военная организация более крупного, но инертного старого Германского союза. Эта новая военная организация была рассчитана на то, чтобы за одиннадцать дней призвать под ружье 552000 человек линейных войск и 205000 ландвера, сформированных в батальоны, эскадроны и батареи, а через две или три недели — еще 187000 резервных войск (Ersatztruppen), полностью подготовленных для боевых действий. И это не было тайной. Весь план с указанием различных корпусов, на которые разделялись эти войска, округов, в которых должен был формироваться каждый батальон и т. п., неоднократно опубликовывался. Более того, мобилизация 1866 г. показала, что эта организация существует не только на бумаге. Каждый человек был должным образом взят на учет; было также хорошо известно, что в ведомстве каждого командира округа ландвера приказы о призыве каждого человека были уже заготовлены и оставалось только проставить на них дату. Но для французского императора эти огромные силы существовали только на бумаге. Все силы, собранные им к началу кампании, состояли самое большее из 360000 войск Рейнской армии и помимо этого 30000—40000 человек, предназначенных для балтийской экспедиции, — всего около 400000 войск. При таком невыгодном численном соотношении сил и при таком длительном времени, которое требовалось для подготовки новых французских формирований (четвертых батальонов) к боевым действиям, императору оставалось возлагать единственную надежду на успех внезапного нападения в момент, когда мобилизация в Германии была еще в разгаре. Мы видели, как ускользнула эта возможность, как был упущен даже и второй шанс на успех — наступление на Рейн. |
