Изменить размер шрифта - +
Саксонцы со своим маленьким конституционным государством, со своими парламентскими говорильнями, либеральными депутатами, либеральными и просвещёнными священниками и т. д. были в Северной Германии представителями умеренного либерализма, германского вигизма; и вместе с тем они в большей степени рабы прусского короля, чем сами пруссаки. Что бы ни решило прусское правительство, саксонское министерство было обязано это выполнять; мало того, прусское правительство с недавних пор даже перестало утруждать себя обращением к саксонскому министерству, а действовало непосредственно через саксонских второстепенных чиновников, как будто бы они состояли не на саксонской, а на прусской службе! Саксония управляется из Берлина, а не из Дрездена, и, при всей своей болтовне и хвастовстве, саксонцы прекрасно знают, что свинцовая длань Пруссии достаточно тяжело давит на них. Всей этой болтовне и хвастовству, заносчивости и самодовольству, с которыми саксонцы пытаются выдавать себя за особую нацию, совершенно отличную от пруссаков и т. п., — всему этому будет положен конец лейпцигской бойней. Саксонцы должны теперь убедиться в том, что они так же находятся под властью военщины, как и все остальные немцы; что, несмотря на их конституцию, либеральные законы, либеральную цензуру и либеральные речи короля, порядки, фактически существующие в их маленькой стране, представляют собой не что иное, как военное положение. Есть ещё одно обстоятельство, в силу которого лейпцигские события будут содействовать распространению духа возмущения в Саксонии; несмотря на вею болтовню саксонских либералов, значительное большинство саксонского народа лишь сейчас начинает возвышать голос. Саксония — промышленная страна, и среди её ткачей льна, вязальщиков, бумагопрядилыпиков, кружевников, углекопов и рудокопов с незапамятных времён царила ужасающая нужда.

Пролетарское движение, которое началось с силезского восстания, или, как его обычно называют, с битвы ткачей в июне 1844 г., и распространилось по всей Германии, коснулось также и Саксонии. Некоторое время тому назад в ряде мест были волнения среди рабочих на строительстве железных дорог, а также среди ситцепечатников, и более чем вероятно, хотя точные данные не могут быть сейчас приведены, что здесь, как и повсюду, коммунизм распространяется в рабочей среде; а если саксонские рабочие выступят на арену борьбы, они, разумеется, не будут довольствоваться болтовнёй, как это делают их работодатели, либеральные буржуа.

Позвольте ещё немного задержать ваше внимание на движении рабочего класса в Германии. В номере вашей газеты за прошлую неделю вы предсказываете нашей стране славную революцию — не такую, как в 1688 году. В этом вы совершенно правы. Я позволю себе лишь внести поправку или, вернее, уточнить ваше выражение, добавив, что именно молодёжь Германии призвана осуществить эту перемену. Но не в рядах буржуазии следует искать эту молодёжь. Революционное действие в Германии начнётся в самой сердцевине нашего рабочего народа. Правда, среди нашей буржуазии имеется немало республиканцев и даже коммунистов, а также немало такой молодёжи, которая могла бы быть очень полезной для дела, если бы сейчас произошёл взрыв; но эти люди — буржуа, охотники за прибылью, предприниматели по профессии. Кто нам поручится, что они не окажутся деморализованными своей профессией, своим общественным положением, в силу которого они живут за счёт тяжёлого труда других и накапливают жир как кровососы и эксплуататоры рабочего класса. И если бы даже они оставались пролетарски настроенными вопреки своему положению буржуа, — их оказалось бы бесконечно мало по сравнению с вполне реальным числом представителей буржуазии, которые цепляются за существующий порядок вещей в силу своих интересов и думают только о том, чтобы набить свои кошельки. К счастью, мы вовсе не рассчитываем на буржуазию. Пролетарское движение развернулось с такой поразительной быстротой, что через год или два мы будем в состоянии устроить смотр славному отряду рабочих — демократов и коммунистов, ибо в нашей стране, поскольку дело идёт о рабочем классе, демократия и коммунизм являются в полном смысле слова синонимами.

Быстрый переход