Но такова уж судьба всех революций, что то единение разных классов, которое до известной степени всегда является необходимой предпосылкой всякой революции, не может долго продолжаться. Едва лишь одержана победа над общим врагом, как победители уже расходятся между собой, образуя разные лагери, и обращают оружие друг против друга. Именно это быстрое и бурное развитие классового антагонизма в старых и сложных социальных организмах делает революцию таким могучим двигателем общественного и политического прогресса; именно это непрерывное возникновение и быстрый рост новых партий, одна за другой сменяющих друг друга у власти, заставляют нацию в период подобных насильственных потрясений за какой-нибудь пятилетний срок проделать путь, который в обычных условиях она не совершила бы и в течение столетия.

Революция в Вене сделала буржуазию теоретически господствующим классом. Это значит, что уступки, которые были вырваны у правительства, неизбежно обеспечили бы господство буржуазии, если бы они были проведены на практике и оставались в силе в течение известного времени. Но фактически господство этого класса далеко еще не было установлено. Правда, благодаря учреждению национальной гвардии, что дало оружие в руки буржуазии и мелких буржуа, буржуазия приобрела силу и влияние; правда, в результате создания «Комитета безопасности», своего рода революционного правительства, которое ни перед кем не несло ответственности и в котором преобладала буржуазия, она поднялась к вершинам власти. Но в то же время часть рабочих также получила оружие; они и студенты выносили на своих плечах всю тяжесть борьбы всякий раз, когда дело доходило до этой борьбы; ядро революционной армии, ее действительную силу составляли студенты, числом около 4000 человек, хорошо вооруженные и гораздо более дисциплинированные, чем национальная гвардия; и они отнюдь не желали служить простым орудием в руках Комитета безопасности. Хотя студенты и признавали его и даже были его самыми горячими защитниками, они составляли тем не менее своего рода независимую и довольно-таки беспокойную организацию, устраивали собственные сходки в Актовом зале, занимали промежуточную позицию между буржуазией и рабочими, своим постоянным возбуждением препятствовали тому. чтобы все опять вошло в старую, будничную колею, и часто навязывали свои решения Комитету безопасности. С другой стороны, рабочим, которые почти все лишились заработка, пришлось дать занятия на общественных работах за государственный счет, а необходимые для этого деньги приходилось, разумеется, брать из карманов налогоплательщиков или из городской кассы Вены. Все это не могло не оказаться весьма неприятным для венских торговцев и ремесленников. Венские промышленные предприятия, обслуживавшие потребности богатых и аристократических домов обширной страны, из-за революции, вследствие бегства аристократии и двора, разумеется, совершенно прекратили работу; торговля замерла, а непрерывные волнения и возбуждение, исходившие от студентов и рабочих, конечно, не могли способствовать «восстановлению доверия», как тогда было принято говорить.