Исходя из этого, следует признать, что около четырех пятых всех эмигрантов принадлежат к кельтскому населению Ирландии и горных местностей Шотландии, а также прилегающих к ней островов. Лондонский «Economist» замечает по этому поводу:

«Эмиграция представляет собой результат крушения общественной системы, основанной на мелкой аренде и разведении картофеля». «Выезд избыточной части населения из Ирландии и из горной Шотландии», — продолжает «Economist», — «является неизбежной предпосылкой к улучшениям всякого рода… Доходы Ирландии совершенно не пострадали ни от голода 1846–1847 гг., ни от последовавшей затем эмиграции. Напротив, ее чистый доход составлял в 1851 г. 4281999 ф. ст., т. е. был на 184 тысячи ф. ст. выше, чем в 1843 году».

Сначала довести население страны до пауперизма, а когда из нищих больше уже нельзя выжать никакой прибыли, когда они стали бременем, мешающим росту доходов, выгнать их вон и потом подсчитывать свой чистый доход! Такова ведь доктрина, изложенная Рикардо в его знаменитой работе «Начала политической экономии». Предположим, говорит он, что капиталист получает ежегодную прибыль в 2 тысячи фунтов стерлингов. Не все ли ему равно, сто или тысяча рабочих заняты у него на работе? «Не так ли обстоит дело и с действительным доходом нации?» — спрашивает Рикардо. Если действительный чистый доход нации — земельная рента и прибыль — остается на одном уровне, то в конце концов безразлично, получен ли он от десяти миллионов или от двенадцати миллионов жителей. Сисмонди в своих «Новых началах политической экономии» в ответ на это указывает, что, согласно такой точке зрения, для английской нации должно было бы быть совершенно безразлично, если бы исчезло все население и на острове остался бы один король (в то время царствовал король {Георг III. Ред.}, а не королева) при условии, что автоматические машины давали бы ему возможность получать ту же сумму чистого дохода, которую сегодня создает население в двадцать миллионов. И в самом дело «национальное богатство», являющееся здесь лишь грамматическим понятием, в данном случае нисколько бы не уменьшилось.

В одной из предыдущих статей я приводил примеры «очистки имений» в горной Шотландии. Следующая цитата, взятая из «Galway Mercury», покажет вам, что тот же самый процесс продолжает и в Ирландии являться причиной вынужденной эмиграции:

«В Западной Ирландии население почти исчезло с лица земли. Лендлорды Коннота молчаливо сговорились изгнать всех мелких арендаторов, против которых ведется систематическая истребительная война… В этой провинции ежедневно совершаются самые потрясающие жестокости, о которых публика не имеет ни малейшего представления».

Однако не только доведенные до нищеты жители зеленого Эрина {древнее название Ирландии. Ред.} и горной Шотландии изгоняются в результате улучшений, вводимых в сельское хозяйство, и «крушения устаревшей общественной системы»; речь идет также не только о дюжих сельских рабочих Англии, Уэльса и равнинной Шотландии, чье переселение оплачивают агенты по эмиграции; процесс «улучшений» захватывает ныне также другой класс, который был наиболее устойчивым классом Англии. Поразительное эмиграционное движение возникло среди английских мелких фермеров, особенно среди тех, кто арендует участки с тяжелой глинистой почвой. Плохие виды на урожай, недостаток капитала, необходимого для проведения на этих земельных участках значительных улучшений, которые дали бы им возможность платить прежнюю ренту, — все это не оставляет им иного выхода, кроме как отправиться за океан в поисках новой родины и новой земли. Я говорю здесь не об эмиграции, вызванной золотой лихорадкой, а о той вынужденной эмиграции, которая порождена лендлордизмом, концентрацией земельных участков, применением машин при обработке земли и введением в широких масштабах современной системы сельского хозяйства.