|
Эти опасения особенно ясно выражены в письме императора Франца» (Николаю). «Мы далеки от того, чтобы отрицать ту опасность, на которую нам указывает Австрия. Поскольку в результате иностранных влияний сопротивление Порты приобретает характер упрямства, что откладывает — вопреки нашим желаниям и надеждам — прекращение данного кризиса и даже требует от нас удвоенных усилий и готовности пойти на новые жертвы, Россия более чем когда-либо вынуждена посвятить все свои заботы тем интересам, которые непосредственно касаются ее чести и благосостояния ее подданных. В силу этого средства, которые она могла бы противопоставить вспышке революционного духа в остальной части Европы, в настоящее время, по необходимости, окажутся скованными. Из всех держав Австрия поэтому наиболее заинтересована в заключении мира, но предстоящий мир должен быть почетным для императора и выгодным для его империи. Если договор, который мы должны будем подписать, не имел бы подобного характера, то политическому весу и влиянию России был бы нанесен роковой удар; Россия утратила бы свой престиж как могучая сила, и та моральная поддержка, которую она, возможно, будет призвана оказать в случае непредвиденных обстоятельств дружественным и союзным державам, оказалась бы непрочной и безрезультатной». (Секретное послание графа Нессельроде г-ну Татищеву от 12 февраля 1829 г., С.-Петербург.).
Газета «Press» в номере за прошлую субботу сообщает, что царь, раздосадованный поведением Англии и в особенности лорда Абердина, дал указание г-ну Бруннову не поддерживать больше никаких отношений с этим «добрым» стариком, а ограничиться официальными сношениями с министром иностранных дел. Венская газета «Lloyd», орган австрийских банковских магнатов, настроена весьма решительно в пользу сближения Австрии с Англией и Францией в целях противодействия агрессивной политике России. Вы, вероятно, помните, что коалиционное министерство потерпело 14 апреля поражение в связи с предложением об отмене налога на объявления. 1 июля ему пришлось испытать еще два поражения по этому же вопросу. Г-н Гладстон выступил в этот день с предложением снизить налог на объявления с 1 шилл. 6 пенсов до 6 пенсов и распространить его на объявления, публикуемые во всех журналах, брошюрах и других печатных изданиях. Поправка г-на Милнера Гибсона, предложившего отменить все существующие налоги на объявления, была отклонена 109 голосами против 99. Когда после этого сторонники г-на Гладстона, считавшие, что победа уже одержана, покинули палату, предпочтя присутствовать на званых обедах или на придворном балу, слово взял г-н Брайт и произнес чрезвычайно сильную речь против налогов на знание вообще и в частности против штемпельного сбора и налога на объявления. Я приведу из его речи несколько отрывков, которые могут вас заинтересовать. «Он (г-н Брайт) сказал, что держит в руках газету таких же размеров, как любая лондонская ежедневная газета без приложений, и что, на его взгляд, эта газета ничуть не хуже всех издающихся в Лондоне газет. Напечатана она более изящным шрифтом, чем любая лондонская ежедневная газета. Бумага превосходна — она вполне удовлетворяет всем газетным требованиям. По своей печати она вряд ли может быть превзойдена, и она содержит больше материалов, чем любая ежедневная лондонская газета ее формата. Первая, вторая и третья полосы заполнены объявлениями. В номере помещены: пространная статья об исследованиях американской Ассоциации художеств, передовая, дающая сводку всех последних известий из Европы, передовая, посвященная дебатам о рыбных промыслах, и, наконец, передовая, с которой он целиком согласен и в которой доказывается, что публичные банкеты представляют собой общественное бедствие. (Возгласы: «Правильно, правильно!» Смех.) Ему приходилось читать статьи, которые с точки зрения стиля написаны, может быть, лучше, но никогда он не встречал статей, выдержанных в более достойном тоне и более полезных. |
