Таким образом мы видим, что при обороне линии Силистрия — Адрианополь переправу через Дунай нужно защищать, не отваживаясь на решающее сражение. Последующее сопротивление нужно оказать за Шумлой и Варной, а не между ними, причем на решающее сражение можно пойти лишь в том случае, если шансы на победу весьма велики. Далее должно следовать отступление за Балканы, причем для охраны перевалов необходимо оставить отряды, способные оказывать сопротивление противнику до тех пор, пока это окажется возможным без вступления в решающую схватку. Русские тем временем будут растрачивать свои силы на осаду крепостей и, — если они последуют своей предыдущей практике, — они снова будут брать их штурмом, то есть понесут при этом значительные потери, ибо для русской армии характерен следующий примечательный факт: ей до сих пор никогда не удавалось без посторонней помощи провести регулярную осаду. Недостаток в опытных инженерах и артиллеристах, невозможность создать в варварской стране большие военные склады и надлежащие осадные средства, или хотя бы доставлять, преодолевая огромные пространства, имеющиеся материалы — все это всегда вынуждало русских брать любой укрепленный пункт штурмом после непродолжительного, мощного, но редко достаточно эффективного артиллерийского обстрела. Таким путем Суворов взял Измаил и Очаков; таким же образом в 1828 и 1829 гг. русские штурмовали турецкие крепости в Европе и в Азии; и таким же путем в 1831 г. они овладели Варшавой. В любом случае русская армия достигнет балканских перевалов, будучи уже ослабленной, в то время как у турок хватит времени стянуть со всех сторон свои войска. Если вторгшийся противник не будет отброшен ударом всей турецкой армии при попытке перехода через Балканы, то решающее сражение можно будет дать под стенами Адрианополя, а если и в этом случае турки потерпят поражение, то, по крайней мере, можно будет констатировать, что они целиком использовали все представлявшиеся им возможности.

Но при нынешних обстоятельствах победа русских под Адрианополем не может иметь сколько-нибудь решающего значения. Британская и французская эскадры находятся у Константинополя, и перед лицом такой силы ни один русский командующий не сможет двинуться на эту столицу. Русские, остановленные у Адрианополя, лишенные поддержки своего флота, который к тому же и сам оказался бы под угрозой, стали бы вскоре нести огромные жертвы, теряя тысячи людей от болезней, и были бы вынуждены отступить за Балканы. Таким образом, даже одержав победы, они потерпели бы неудачу в достижении своей главной цели в войне. Есть, однако, еще одна операционная линия, которую они могли бы выбрать и, пожалуй, с большей выгодой для себя. Эта линия идет вдоль дороги от Видина и Никопола через Софию на Адрианополь. Если отбросить политические соображения, то ни одному здравомыслящему русскому генералу не пришло бы в голову следовать этим путем. Но пока Россия может рассчитывать на Австрию, пока появление русской армии поблизости от сербской границы в сочетании с русскими интригами в Сербии может вызывать повстанческое движение в этой стране, а также в Черногории и среди греко-славянского населения, преобладающего в Боснии, Македонии и Болгарии, пока о завершающей операции чисто военной кампании, о взятии Константинополя, не может быть и речи из-за присутствия там европейского флота, — до тех пор этот план кампании будет единственным, который русские могут принять с большими шансами на успех; принимая его, они избегнут решительных военных действий со стороны Англии и Франции, которые мог бы вызвать слишком откровенный поход на Константинополь.