Осел широкой нивой

         В раздумьи важно брел

         И вдруг свирель под ивой

         По случаю нашел.

         Любуяся находкой,

         Он стал ее лизать

         И на нее всей глоткой

         По случаю дышать.

         Осел не понимает,

         Что перелив, что трель;

         Лишь дышит и играет

         По случаю свирель.

         Как на осла бывает

         На всякого смешно,

         Кто сдуру поступает

         По случаю смешно[9 - Из стихотворения Масальского «По случаю». Последняя строка читается у Масальского:По случаю умно.].

После этого мы можем себя уволить от всяких параллелей между г. Масальским и Батюшковым и, особенно, Пушкиным. Может быть, г. Масальский и подражал им; но тем не менее все их осталось при них, а в сочинениях г. Масальского ничего не осталось. Что ж толку подражать? Кому нечего сказать своего, тому всего лучше молчать. Кто захочет послушать Пушкина, тот обратится к нему, а не к его подражателям. Как бы ни мал был чей-нибудь талант, но он стоит внимания, если не подражает, а говорит свое. И вот почему могло иметь большой успех такое произведение, как, например, «Юрий Милославский». В нем есть оригинальность; оно имело подражателей, но само никому не подражало. Впоследствии автор этого романа, г. Загоскин, стал подражать своему первому произведению, – и что же вышло? – все последующие романы г. Загоскина оказались ниже посредственности и не имели успеха. Вот каково подражать кому-нибудь, даже самому себе, – и чему-нибудь, даже собственному своему сочинению… Г-н Масальский подражал не Карамзину, не Батюшкову, не Жуковскому, не Пушкину, а некоторым из русских романистов, явившихся в тридцатых годах настоящего столетия; но они ничего не дали его подражательным сочинениям – даже способности быть забавно неудачными, и потому эти сочинения скучно и усыпительно неудачны. Сочинитель берется изображать то эпоху Петра Великого, то регентства Бирона, то наше время, хочет быть высоким, патетическим, юмористическим, забавным, хочет трогать и смешить, – и только усыпляет…

Скажут: это ли разбор писателя, написавшего пять томов? Наговорить о старых и молодых поколениях, о Карамзине, о Гоголе – разве это значит критиковать сочинения, заглавие которых выставлено в начале статьи? Отвечаем на это: русская литература и русская публика уже выросли и возмужали настолько, чтоб рецензент нашего времени мог уволить себя и своих читателей от серьезных доказательств, что скучная книга скучна, а бездарность бездарна. Лучше по поводу подобных сочинений поговорить о чем-нибудь таком, о чем стоит говорить. Удивительно ли, что в наше время, о чем бы ни стал писать рецензент, непременно начнет бранить или хвалить «Мертвые души»? Есть произведения, которые наполняют шумом своего появления целую эпоху, оставляя после себя глубокий и долгий след… И есть произведения, о которых нечего сказать даже и тогда, как заговорят о них, – которых нельзя ни бранить, ни хвалить… Мир вам, бедные дети беспокойной охоты к сочинительству, почивайте спокойно!.