Все так, – но прекратился бой,

         Холмы усыпались огнями,

         И хохот обуял толпой,

         И клики вторятся горами.

         И все кипит, и все гремит,

         А я меж вами одинокой,

         Немою грустию убит,

         Душой и мыслию далеко.

         Я не внимаю стуку чаш

         И спорам вкруг солдатской каши;

         Улыбки нет на хохот ваш,

         Нет взгляда на проказы ваши!

         Таков ли был я в век златой

         На буйной Висле, на Балкане,

         На Эльбе, на войне родной,

         На льдах Торнео, на Секване?

         Бывало, слово: «Друг, явись!»

         И уж Денис с коня слезает;

         Лишь чашей стукнут, и Денис

         Как тут, и чашу осушает!

         На скачку, на борьбу – готов,

         И чтимый выродком глупцами,

         Он расточитель острых слов,

         Он хлещет прозой и стихами.

         Иль в карты бьется до утра,

         Раскинувшись на горской бурке;

         Или вкруг светлого костра

         Танцует с девками мазурки.

         Нет, братцы, нет! полусолдат

         Тот, у кого есть печь с лежанкой,

         Жена, полдюжины ребят,

         Да щи, да чарка с запеканкой!»

         Так говорил наездник наш,

         Оторванный судьбы веленьем

         От крова мирного, в шалаш,

         На сечи, к пламенным сраженьям.

         Аракc шумит, Аракc шумит,

         Араксу вторит ключ нагорный,

         И Алагёз, нахмурясь, спит,

         И тонет в влаге дол узорный;

         И веет с пурпурных садов

         Зефир восточным ароматом;

         И сквозь сребристых облаков

         Луна плывет над Араратом.

         Но воин наш не упоен

         Ночною роскошью полуденного края.