Немного сумрака приосеняла дали,

         Зарницы бегали за синею горой,

         И, окропленные росой,

         Луга и лес благоухали.

         Луна во всей красе плыла на высоту,

         Таинственным лучом мечтания питая,

         И, прислонясь к лавровому кусту,

         Дышала роза молодая.

Если бы не досадное усечение «полупрозрачна», эта пьеса могла б назваться вполне художественною, и даже в ряду антологических стихотворений Пушкина и Батюшкова не утратила бы своего высокого поэтического достоинства. Говоря об отдельных стихотворениях, нельзя не вспомнить «Бородинского поля», тем более что оно не пользуется тою известностию, которой заслуживает по своему достоинству:

         Умолкшие холмы, дол, некогда кровавый!

         Отдайте мне ваш день, день вековечной славы.

         И шум оружия, и сечи и борьбу,

         Мой меч из рук моих упал. Мою судьбу

         Попрали сильные. Счастливцы горделивы

         Невольным пахарем влекут меня на нивы…

         О, ринь меня на бой, ты, опытный в боях,

         Ты, голосом своим рождающий в полках

         Погибели врагов предчувственные клики,

         Вождь гомерический, Багратион великий!

         Простри мне длань свою, Раевский, мой герой!

          Ермолов! я лечу – веди меня, я твой —

         О, обреченный быть побед любимым сыном,

         Покрой меня, покрой твоих перунов дымом!

         Но где вы?.. Слушаю… нет отзыва! С полей

         Умчался брани дым, не слышен стук мечей,

         И я, питомец ваш, склонясь главой у плуга,

         Завидую костям соратника иль друга!

Число всех стихотворений Давыдова не велико – около шестидесяти; из них, может быть, два или три слабые, но каждое более или менее примечательно или по поэтическому достоинству, или потому, что представляет собою черту для дополнения физиономии своего творца. «Полусолдат» особенно примечательно в этом отношении: отличаясь высоким поэтическим достоинством, оно в то же время и превосходная автобиография, и полный, верный портрет Давыдова, написанный им же самим, – что и заставляет нас, при заключении, выписать эту пьесу вполне:

         «Нет, братцы, нет! полусолдат

         Тот, у кого есть печь с лежанкой,

         Жена, полдюжины ребят,

         Да щи, да чарка с запеканкой!

         Вы видели, я не боюсь

         Ни пуль, ни дротика куртинца;

         Лечу стремглав, не дуя в ус,

         На нож и шашку кабардинца.