Звёздов. Ну, брат, я не полицеймейстер, это не мое дело.

Беневольский. Если бы вы приказали назначить мне небольшой приют…

Федька. Кабы милость была повозку хоть на двор, а для пожитков чулан опростать.

Звёздов. Как! что это я слышу? разве еще ни комнаты, ни сарая, ничего вам не отведено?

Беневольский. Еще нет.

Звёздов. Э, братец! что ж ты давно не скажешь? возьми комнату, две, что хочешь.

Беневольский. Но где?

Звёздов. Где хочешь, любую. – Это твой, что ли, человек?

Федька. Ихний-с.

Во все время разговора Звёздова с Федькой Беневольский ухаживает за Варинькой, которая от него отворачивается.

Звёздов. Сходи же, приятель; ты знаешь здесь Штукарева?

Федька. Как не знать-с.

Звёздов. Скажи ему от меня, чтоб он вам сейчас отвел, что надобно, да комнату бы выбрал, где получше; слышишь, я-де приказал.

Федька. Я к нему уж и толкнулся было, изволите видеть; да смею доложить, он не дает.

Звёздов. Какой вздор! не дает! – даст, коли я приказываю.

Федька. Смею доложить, он говорит так: что, мол, у нас все-де покои теперь заняты, а пустопорожних не имеется.

Звёздов. Врет он; как не быть пустой комнаты? верно, есть. Скажи ему, что он врет.

Федька. Слушаю-с. Да смею доложить, коли он опосле комнаты все не отведет, а повозку, не в гнев милости вашей… то бишь вашего превосходительства, сгонят на съезжую.

Звёздов. Не угонят из моего дома. Делай, что тебе говорят, и не бойся ничего.

Федька. Смею доложить…

Звёздов. Тьфу, пропасть! какой неотвязчивый! Не дают тебе, что ли, комнаты?

Федька. Так истинно, что не дают-с.

Звёздов. Позови сюда Штукарева; его, кажется, дома нет.

Федька. Никак нет-с, он дома, я его как раз кликну.

Звёздов. Постой! не бегай! ну, что его звать? все то же. (В сторону.) Как быть, чем бы отвязаться? (Громко.) Беневольский! да ты, брат, уж и приволакиваешься, а по мне твой… (указывая на Федьку). как его?..

Федька. Федор Емельянов, смею доложить.

Звёздов. Ну вот он, с ножом к горлу пристал, а все за тебя.

Беневольский. Простодушное усердие…

Звёздов. А я не знаю, что делать. Теперь я вспомнил, комнаты у нас теперь, точно, ни одной нет, разве вот эту возьмешь.

Беневольский. Но как же в зале, где все ходят?

Звёздов. Никого не пускай, да и только. Ведь у тебя есть чемодан, сундук, что-нибудь такое?

Федька. Чемодан с бельем-с и сундук с книгами-с.

Звёздов. Ну вот, чего тебе лучше? и загородись со всех сторон, никто не войдет. – Доволен ли теперь? все сделано? прощай, пойду письмо писать.

(Уходит.)

Федька (Беневольскому). Прикажете, что ли, нести пожитки?

Беневольский (Федьке). Внеси в переднюю да подожди, я тебя позову, когда следует; видишь, здесь люди.

Федька уходит.

Беневольский, Варинька.

Беневольский. Давно сердце мое билось желанием изъяснить вам, как единственной своей владычице…

Варинька. Я удивляюсь, как вы можете со мной говорить!

Беневольский. Милый гнев! как ты драгоценен влюбленному!

Варинька (в сторону). Что это Полюбин нейдет!

Беневольский. Выслушай меня, прелестная, и тогда, если можешь, скажи…

Полюбин входит.

Варинька (увидя Полюбина). Я ни слушать вас, ни говорить с вами не намерена. Вот кто вам за меня все скажет. (Уходит.)

Беневольский, Полюбин.

Полюбин. Я намерен вам сказать два слова.

Беневольский. Два слова! и в них заключается все мое блаженство! слова красноречивые! слова бесценные! говорите, прошу вас, говорите.

Полюбин. Вы любите Варвару Николаевну!..

Беневольский. Ах! кто может видеть и не любить ее!

Полюбин.