— Да я, — смутился Алексей, — я вместе с ребятами… Я не к тому…

Семенов смешался окончательно и еще больше пригнулся к рулю.

Белая «семерка» ураганом пронеслась по сравнительно свободным от автомашин улицам Купчино, свернула в тихий дворик и резко затормозила у ничем не примечательного подъезда девятиэтажки. Из парадной скользнула быстрая тень, через несколько секунд капитан Егунин уже устраивался на заднем сиденье «Жигулей». Максим жевал незажженную сигарету и заметно нервничал. Кудасов, наоборот, казался спокойным как паровоз.

— На каком этаже хата? — не тратя времени на приветствия, поинтересовался начальник 15-го отдела.

— На четвертом… Окна выходят во двор и на улицу.

— Ясно… Сколько их там?

— Было четверо, — вздохнул Егунин, — но потом еще трое подвалили… По нашей информации, в квартире две «тэтэхи» и автомат…

— Понятно… Что у нас с людьми? Максим вынул изо рта изжеванную сигарету и доложил:

— Я подтянул группу Вадика Резакова с Малой Карпатской — там, похоже, адрес пустой… Омоновцев четверо — сидят в «техничке» у соседнего дома. Плюс мои…

Никита Никитич что-то прикидывал несколько секунд, потом посмотрел на Егунина:

— Твои соображения?

— Задерживать нужно, — пожал плечами опер. — Только вот коммерсанты эти… Как бы их не зацепить… Мы их толком рассмотреть не успели, но, похоже, они уже прилично обработанные…

Кудасов отвернулся, прикрыл глаза, помолчал.

— Обыск у нас на эту хату имеется?

— Что? — встрепенулся Максим. — Обыск? Да, санкционированный.

— Ну, и ладно, — кивнул Никита Никитич. — Будем брать… Пойдем одновременно через дверь и окна… Надо «пожарки» подогнать. Готовь людей, Максим.

— Есть! — ответил Егунин и торопливо выбрался из машины.

Похоже, короткое общение с шефом благотворно сказалось на его волнении — нет, капитан вовсе не боялся предстоящего задержания, но все равно — приятно, когда ответственность за операцию переходит с твоих плеч на кого-то другого…

Через полчаса подошли две пожарные машины, загрузившиеся штурмовой группой. Ребята Егунина зажгли во дворе дымовые шашки и быстро заняли позиции в подъезде.

Между тем в квартире, где расположились «тамбовцы», обстановка была самой непринужденной — Саша-Дятел, «пыхнув» после трудового дня косячок анаши, снимал стресс в одной из комнат с подопечной ларечницей, остальная «братва» тусовалась между гостиной и кухней, балуя себя пивком и водочкой, двое коммерсантов с полиэтиленовыми мешками на головах бесформенными кулями сидели на полу в коридоре и глухо постанывали — мешки на шеях у барыг не были затянуты, но все равно, пленникам, видимо, недоставало кислорода… «Правая рука» Дятла, некий Вова-Буль (получивший свою кличку за устойчивую ассоциацию с бультерьером, возникавшую при взгляде на его рожу, а также за доставшуюся от папы с мамой фамилию Бульбенко) подошел к окну, выходившему во двор, посмотрел вниз и повел носом. Суета вокруг пожарных машин чрезвычайно развеселила Вову, и он решил поделиться наблюдениями с бригадиром.

Дятел как раз поставил ларечницу в позу прачки и, молодецки ухая, засаживал ей свое «хозяйство» под самый корень. Девушка упиралась обеими руками в жалобно скрипевший при каждом толчке диван, у нее были хорошая, ядреная задница и сильные ноги. Ее постанывания, скрип дивана и собственное уханье чрезвычайно возбуждали Дятла — он даже прикрыл глаза от удовольствия, а на его лице блуждала счастливая детская улыбка.