Кроме того, наш взор застилают социальные различия. Прохожий на улице американского города может не обратить ни малейшего внимания на унылого бездомного попрошайку, но, пройдя буквально несколько шагов, охотно разговориться с хорошо одетой активисткой, собирающей подписи под политической петицией. (Конечно, в зависимости от предпочтений, мы можем распределять свое внимание и наоборот: симпатизировать бездомным и игнорировать политические воззвания.) Короче говоря, наши приоритеты, круг общения и еще миллион социально-психологических факторов направляют, притупляют или обостряют наши эмоции и внимание, а значит, и эмпатию.

Достаточно просто уделить человеку внимание, чтобы между вами зародилась эмоциональная связь. Без внимания у эмпатии нет ни единого шанса.

Когда уделить внимание необходимо

Сравните принстонский эксперимент с тем, что произошло однажды в час пик в Нью-Йорке, когда я после работы спешил на станцию подземки “Таймс-сквер”. Как всегда, непрерывный людской поток стекал вниз по бетонным ступенькам: все торопились вскочить в ближайший поезд.

И тут я заметил нечто странное. Примерно на середине лестницы не шевелясь лежал человек в потрепанной одежде, без рубашки, с закрытыми глазами, но никто его будто и не видел. Спеша домой, все просто переступали через распростертое тело. Потрясенный этой картиной, я остановился посмотреть, что с ним. И стоило мне остановиться, как случилось кое-что примечательное: другие тоже стали останавливаться. Почти мгновенно лежащего окружили озабоченные люди. И так же спонтанно во все стороны бросились гонцы-доброхоты: один человек отправился за хот-догом, какая-то женщина поспешила за бутылкой воды, еще кто-то выудил охранника из подземки, а тот, в свою очередь, по рации вызвал помощь.

Не прошло и нескольких минут, как упавшего привели в чувство, накормили и вызвали ему “скорую”. Как оказалось, он говорил только по-испански, денег у него не было, и он слонялся голодным по улицам Манхэттена, пока на ступенях подземки не потерял сознание от голода.

Почему же в этих двух случаях события развивались по-разному? Да хотя бы потому, что кто-то обратил на человека внимание. Просто остановившись, чтобы оценить его состояние, я, видимо, выдернул людей из их городского транса, и они тоже обратили внимание на этого человека. А когда мы вникли в его проблему, то бросились помогать.

Без сомнения, все мы, добропорядочные горожане, спешащие с работы домой, находились во власти дремлющих внутри нас предубеждений относительно человека на ступеньках. Они сформировались за все то время, когда мы сотни раз проходили мимо бездомных, которые, как это ни печально, населяют улицы Нью-Йорка и других крупных городов. Урбанистические реалии приучили нас справляться с беспокойством при виде человека на обочине жизни, рефлекторно переключая внимание на что-то другое.

Думаю, мой рефлекс переключения внимания изменился только потому, что я недавно работал над статьей для “Нью-Йорк таймс” о том, как закрытие психиатрических больниц превратило улицы города в филиалы дурдома. Собирая материал для статьи, я несколько дней ездил в фургоне с соцработниками, которые помогают бездомным: развозят им еду, предлагают отправиться в приют и уговаривают психически больных – а таких на улицах ужасающе много – прийти в клинику и получить лечение. После этого я долгое время смотрел на бездомных другими глазами.

Еще в одном эксперименте, моделирующем ситуацию с добрым самаритянином, те испытуемые, которые все-таки останавливались помочь, впоследствии говорили, что при виде чужой беды тоже испытывали огорчение и ощущали в себе эмпатическую отзывчивость. Если человек уделит внимание страданиям другого настолько, чтобы ощутить эмпатию, он с огромной вероятностью предложит свою помощь.