— Вам не пора бежать в пещеру?
Его лицо стало пурпурным от удушья.
— А зачем нам куда-то бежать?
— Неужели вы не понимаете? Это рассвет! Лучи солнца! Они превратят вас в пепел!
— С чего бы это вдруг? — изумился Герд. — Какое странное заявление!
— Ох, — задыхаясь, прохрипел Гэндеф. — Вы уверены, что свет вам не вредит?
Казалось, он хотел сказать что-то другое.
— Конечно, мы уверены, — ответил Герд.
— В прошлом году я отдыхал на юго-западном курорте, — похвастался Билл. — Там такое жаркое солнце! Загар великолепный! Я тут же стал коричневым. Говорят, это просто процесс окисления.
— Если бы вы... — прошипел Гэндеф, — проявили уважение... и дали мне разок вздохнуть...
Пурпурный цвет его лица сменился на черные оттенки.
— Что он там бормочет? — спросил Барт. — Джил, отпусти-ка его на минутку.
Колдун упал на землю. Какое-то время он лежал, задыхаясь, пока педролли обсуждали, как лучше использовать его в качестве пищи.
— Ну, все! — сказал Гэндеф, сердито поднимаясь на ноги. — Вы меня разозлили!
Прекратив разговор, педролли посмотрели вниз на колдуна.
— Как джентльмен, я делаю вам последнее предупреждение, — продолжил старик. — Немедленно развяжите моих товарищей, извинитесь перед ними должным образом, и я позволю вам уйти живыми и здоровыми. Но учтите! Если вы будете вести себя столь же грубо и безответственно, то я снимаю с себя ответственность за возможные последствия.
— За какие последствия? — спросил Билл.
— Ужасные последствия, — ответил Гэндеф, помахав кулаком или, возможно, сжав кулак во время приступа старческой дрожи.
— Что-то мне не верится, — сказал Барт. — Ужасные последствия чего? Вот что я хотел бы узнать.
— Интересно, для кого они будут ужасными? — добавил Герд.
— А можно, я раздавлю его ногой? — спросил Джил.
— Не забывайте о том, что я колдун! — напомнил Гэндеф обиженным тоном, в котором звучала раненая гордость.
— И что дальше?
— Я наложу на вас чары! Самые карающие и невыносимые!
— Ха-ха-ха, — отозвался Барт.
Его хохот был грубой пародией на смех, в которой явно сквозили сарказм и чувство глубочайшего презрения.
— Я знаю несколько хороших чар, — продолжил Гэндеф. — Некоторые из них очень серьезные и могучие.
— Они плохие? — спросил Билл.
— Ужасно плохие, — ответил колдун.
— И что это за чары? — поинтересовался Джил.
— Я могу превратить вас в камень, — с достоинством сказал старик. — Без всяких усилий.
— А мы, дед, уже каменные, — заметил Герд. — Чего нам бояться?
Бинго оценил его слова как вполне разумные.
— Хм, — произнес озадаченный Гэндеф.
— Ага! — сказал Барт. — Преврати нас в камень. Это классный прикол!
— Давай! — поддержал его Джил. — Наложи на нас свои самые страшные чары!
Хотя свет зари нарастал с каждой минутой, на лесной поляне в кольце деревьев было по-прежнему сумеречно. Когда огромная фигура Джила замерла на миг и растворилась в воздухе, испуганный Бинго решил, что это ему привиделось. Другие три педролля с изумленными лицами посмотрели друг на друга, затем вдруг сморщились и, потеряв материальность камня, осыпались вниз. Они исчезли, как и их сородич. Соддит не верил своим глазам.
Гэндеф сел на камень, не испачканный кровью гномов, набил трубку табаком и запыхтел, о чем-то размышляя. Затем, будто вспомнив о мелочи, ускользнувшей от его внимания, он пригнулся над Бинго и развязал путы соддита. |