Глава девятая

ВНУТРИ

(формально)

Бинго скользил вниз, с руками, поднятыми над головой.

— О-о-ой! — для пробы крикнул он.

По мере спуска темный дымоход начал плавно сужаться, и вскоре гладкие стенки стали натирать живот и плечи соддита, нещадно царапая его колени, бедра и больные стопы.

— Ой-ой-ой! — повторил он. — А-а-аай! Ай! Ай!

Трение усилилось. Послышался звук порванной одежды. Затем спуск резко замедлился, и Бинго остановился. Кожа на его животе и мягких частях тела горела так, словно была содрана до мяса.

— Батюшки мои, — задыхаясь от страха, прошептал он в темноту.

А темнота была полной. Он застрял в дымоходе с поднятыми вверх руками. Над ним откуда-то издалека доносились слабые и неразборчивые оклики гномов.

— Батюшки мои, — повторил он еще раз.

Бинго втянул живот и сделал полный выдох. Затем он фривольно завилял ягодицами, словно какой-то «голубой» (в такой темноте вы все равно не разглядели бы его окраску). Это помогло ему соскользнуть вниз на дюйм, и еще на полдюйма, и еще, после чего он снова начал падать.

— Батюшки мои, — произнес он в третий раз.

На самом деле он сказал не эту фразу, а другую. Точнее, он хотел повторить выражение: «Батюшки мои», но во время внезапного падения прокричал слова иначе, и вместо «Батюшки мои» у него получилось «Матюшки бои», что, как вы сами понимаете, радикально отличалось от первого варианта.

Свалившись в камин, он с мягким шлепком упал на кучу старой золы, перемешанной с остатками сгоревших поленьев. Воздух затуманился от серого облака, и соддит начал кашлять. Он пополз на четвереньках, налетел на кочергу и испуганно отшатнулся, когда та звонко загремела на каменных плитах. Бинго поднялся на ноги. Пыль в глазах не позволяла ему видеть, но он услышал, как низкий грохочущий голос произнес:

— Забавно!

Соддит замер на месте. Он попытался протереть глаза, но его руки тоже были в золе, поэтому усилия по очистке лица привели к нулевому результату. Фактически, он внес в глаза столько же пыли, сколько удалил из них. К ошеломлению от падения в камин прибавился глубокий ужас. Бинго казалось, что его живот сжался в крохотный узел. Волосы на голове встали дыбом. Конечно, он знал, что низкий грохочущий голос исходил из пасти дракона. Но пока его глаза были закрыты, он убеждал себя, что с ним говорил кто-то другой (ведь зримых доказательств не существовало) — не жуткий огнедышащий дракон, а, скажем, какой-нибудь астматик или сильно простуженный человек. Даже зная мизерность такого шанса, он по-прежнему цеплялся за надежду.

— С вами все в порядке? — прогрохотал громкий бас.

Бинго сунул руку в карман жилета и сжал в ладони Штучку. Это немного успокоило соддита. Он понимал, что дракон мог сжечь его в струе огня и не дать ему времени для произнесения желания через магическое устройство. Но со Штучкой в руке он чувствовал себя намного лучше.

Частые моргания и обильные слезы, вызванные резью в глазах, промыли золу и вернули зрение. Он осторожно приоткрыл веки...

Могучий Слог возвышался перед ним во всем своем потрясающем и ужасающем величии. Он разлегся на спине на монументальной куче золота и драгоценностей. Его вытянутая голова покоилась на груди, а грудь упиралась в округлый живот. Крылья раскинулись по сторонам гигантского тела. Одна задняя нога были закинута на другую. Его просторная одежда состояла из нескольких предметов черного, коричневого и зеленого цветов.