Эти мысли проносились в моей голове, пока Мустафа договаривался с кем-то из водителей Халиды, чтобы нас с Махой отвезли домой. Как только мы сели в лимузин и покатили по улицам Джидды, Маха в нетерпении вернулась к теме о девушках из гарема Фадделя, сгорая от желания все мне рассказать.

Помня о водителе, я взглядом и легким толчком локтем сделала дочери знак, чтобы она молчала, и прошептала:

— Дорогая, обещаю выслушать тебя и постараться помочь девушкам, но сначала мы должны вернуть птиц, пока они не улетели.

Как только я ступила на дорожку, ведущую к нашему дворцу, я стала звать свою младшую дочь:

— Амани!

Трое садовников-филиппинцев, Тони, Фрэнк и Джерри, оторвались от своей работы.

— Она пошла туда, мэ-эм. — Тони показал в направлении женского сада.

— Мы помогли ей отнести туда птиц, мэ-эм, — добавил Джерри.

Ладно, подумала я, поговорю с Амани, пока слуги относят клетки в машину.

В этот момент я увидела машину Карима, которая медленно сворачивала на нашу дорогу.

Наблюдая, как он выходит из машины и направляется ко мне, я думала о том, что же сейчас будет. Он явно был в хорошем настроении после дня, проведенного с королем и другими царственными родственниками, и радостно улыбался.

Мне на мгновение стало жаль мужа, поскольку я предвидела, что скоро от его хорошего настроения ничего не останется.

Я поприветствовала его лишь взглядом, не в силах выжать из себя улыбку или какие-нибудь слова, когда он взял меня за руку.

Карим хорошо меня знает:

— Султана, что случилось?

— Тебе трудно будет поверить в то, что я тебе сейчас расскажу, — грустно произнесла я.

Во время рассказа о всех наших треволнениях во дворце Фадделя лицо Карима все больше краснело, по мере того как рос его гнев.

— И вот сейчас Амани в саду с этими птицами, — завершила я свое повествование.

Карим молча стоял, пытаясь представить последствия, которых можно ожидать от кражи его дочерью птиц у царственного родственника.

Настойчивая трель мобильного телефона прервала наши тревожные мысли, и, к моей досаде, он ответил на звонок. Было видно, что разговор ему неприятен, так как лицо его побагровело еще больше.

— Да, — ответил он спокойно, — то, что вы слышали, абсолютно верно. Да, я сейчас займусь этим вопросом. — Карим бросил на меня сердитый взгляд.

— Кто это был?

— Фаддель требует, чтобы этих чертовых птиц срочно вернули.

Я застонала. Не прошло и часа, а Фаддель уже знает о проступке Амани. Мой план быстро вернуть птиц не удался.

Тут из женского сада прибежала Маха:

— Мама, Амани говорит, что она покончит с собой, если ты заберешь у нее птиц!

Я всплеснула руками.

— Боюсь, она сделает это, — добавила трагически Маха. — Она заявила, что повесится на красном кожаном ремне.

У меня вырвался крик ужаса.

Встревоженный Карим направился в женский сад. Мы с Махой молча последовали за ним. На некотором расстоянии от нас также молча шли Тони, Фрэнк и Джерри.

Амани стояла, охраняя несколько рядов клеток с птицам. Вид у нее был решительный, глаза сверкали. Все это предвещало большие проблемы.

Карим был в ярости, но старался говорить спокойно, тщательно подбирая слова:

— Амани, у меня только что состоялся неприятный разговор по телефону с нашим родственником Фадделем. Мне трудно поверить в то, что он мне рассказал. Он утверждает, что ты, Амани, украла его птиц. Это правда, дочка?

Амани изобразила нечто вроде улыбки, хотя взгляд ее был абсолютно серьезным.

— Папа, я спасла птиц от ужасной смерти.