Рим удовлетворенно кивнул, соглашаясь с каждым словом и, подбодрил Цинка:

— Дальше…

— С Дзю мы не раз уже вместе ходили и неплохо сработались. Ну, а Чука и Гека, по-моему, разлучать не стоит — в связке ребята работают отлично. Задрот займется тем, что обучит пару десятков майя адаптированной версии русского, а там уже видно будет.

Рим слушал внимательно: Цинк шел в этой компании как командир, остальные были приданы для усиления, но Костя все понимал правильно, спорить было не о чем.

Обсудили еще несколько деталей и отправились на прощальный ужин, который одновременно и был встречей Нового года.

Надо сказать, что Анжела расстаралась. Конечно, настоящую елку здесь она найти не могла, но что-то хвойное, собранное в большие охапки, стояло в напольных вазах. Этого мало — на вечнозеленые лохматые ветки были повешены самодельные гирлянды и даже яркие небольшие клубочки разноцветных ниток, символизирующие собой елочные игрушки. До окончания приготовлений мужикам входить в обеденный зал строго запрещалось, поэтому сейчас все были приятно удивлены. В этот раз Анжела не оставила кухню на откуп прислуге, а лично руководила приготовлением части блюд.

Ксен, про себя давным-давно решившил, что белая богиня Анжела — воплощение богини Чантико, «Той, кто живет в доме». Нельзя сказать, что эта богиня была слишком уж почитаема Ксеном, но он видел в прекрасной женщине и черты, весьма почитаемой Иштлильтон. Не зря же эта белая богиня занималась не только домашним хозяйством, но и обучала местных лекарей медицине. Пожалуй, для бывшего жреца она была доступнее и понятнее остальных. Если перед Римом он внутренне преклонялся, почитая за великую честь называть его своим другом, то к белой женщине относился чуть снисходительно — пусть ее умение и сила велики, гораздо больше, чем у любого смертного, но она все равно просто женщина. Не зря же все белые боги оберегают ее!

Именно в силу ее женской сущности и непостижимости все капризы богини считались вполне дозволительными и выполнялись жрецом беспрекословно. Даже когда она захотела этих странных веток, Ксен не стал спорить, а просто отправил за ними трех солдат. И радость белой богини была столь велика, что она даже поцеловала старика в щеку в знак благодарности.

Пусть у этих богов были свои праздники, недоступные пониманию простого смертного, но они сочли нужным разделить эту радость с Ксеном и жрец чувствовал себя польщенным — кроме него и Кента из приглашенных был еще только приехавший с богами чужеземный юноша — Давид.

До двенадцати ночи никто, конечно, сидеть не стал — сил не было. Первый «официальный» тост произнес Рим, подбив итоги их пребывания здесь. Отметил, так сказать, личные и коллективные достижения. Но подытожил он свою речь следующими словами:

— Так что, леди и джентльмены, я считаю, что время мы здесь провели с пользой, хоть и далась нам эта польза нелегко. На этом официальную часть можно считать законченной и в целом братва — гип-гип-ура!

И Ксен, и Кент, и Давид в достаточной мере владели русским, чтобы понять слова тоста, но только общий смысл, детали от них все равно ускользнули. Оба ацтека поняли, что Рим сравнивает свою прежнюю, божественную жизнь, с теперешней и, кажется, вполне доволен новым воплощением. Давид же сообразил, что чужеземцы, прибывшие из далеких далей и обладающие удивительными способностями, грустят о своей родине, но почему-то не могут туда вернуться.

Дальше новогодний ужин покатился по привычной для всех таких мероприятий программе: выпивка, отменный шашлык из баранины.