— Что? Я…

— Слушай, Жен. Обычно наша дружба не привела бы гильдию к тебе. Торговцев трогать плохо, если они никак тебе не вредили. Но сейчас они могут так злиться, что заглянут к тебе. Ты идешь со мной. Ты вернешься позже, когда будет безопасно.

— Но…

— Сейчас.

Женевьева вздохнула, но не спорила. Странное трио вышло тут же за дверь, оставив лишь тряпки в крови и грязный стол за собой.

* * *

Люк и Генри Робе встретились в небольшом кафе на улице, озаренные свечами на столах, где друзья не привлекали внимания, а никто из прохожих не рассмотрел бы их лица. Остальные наемники Апостола сидели неподалеку, фигура в бинтах нависала за ними.

— …звучит радостно, — докладывал Робе. — В первую ночь ее там не было, а когда они решили последить за таверной, там было пусто. Им не хватает людей, чтобы следить весь день, но они будут возвращаться туда. Они уверены, что она появится рано или поздно, а сейчас Брок хочет следить и ждать.

— У таверны есть название? — спросил Жан Люк, потягивая чай, оттопырив мизинец.

— «Дерзкая ведьма».

— Покажи.

Мужчины посмотрели на существо, что заговорило под маской бинтов, от его голоса столик задрожал, пламя свечей заплясало.

— Конечно. Можно мы закончим…?

— Покажи сейчас.

Во главе был Жан Люк. Но они с Робе быстро встали на ноги, не желая спорить.

Они пошли по улицам, и Робе задумался на миг, что случилось с ворами, что шли с Жаном Люком и его союзником-демоном. Но он решил, что не хотел знать.

* * *

— Это глупо, Шинс! — прошипела Женевьева в шестой раз, пока трио шло по грязному переулку в мусоре. Запахи гнилого мусора, алкоголя, рвоты и испражнений сплелись в жуткий аромат, что ласкал сырые улицы. Он даже крыс отгонял. Под ногами хлюпало, запах добавлялся к уже невыносимой вони, что почти отравляла.

— Я готов согласиться с мадемуазель Маргулис, — добавил Ренард, замирая, чтобы поднять сапог и осмотреть грязную подошву. — Если не учитывать опасность нашему здоровью — хотя это тоже важно — тут проблем все равно много. Эту одежду не спасти. Мне придется сжечь ее.

Виддершинс тихо шла по переулку перед ними, замерла, и ее плечи поднялись от вдоха.

— Ладно, хватит уже! Это важно, так что молчите и двигайтесь. Чем быстрее дойдем…

— …тем быстрее уйдем, — ответили хозяйка таверны и вор. — Ты это уже говорила, — добавила Женевьева. — Но это если ты выживешь, Шинс.

— Слушайте! — Виддершинс повернулась, кривясь, задев повязки. — Нам нужно спрятаться, да? Может, на какое-то время. Потому нам нужны деньги. Что не ясно?

Ренард кашлянул, поднеся кулак к лицу.

— Думаю, Виддершинс, тебе лучше пойти домой и забрать монеты, хоть те, кто охотятся на тебя, могут знать, где ты живешь.

Девушка лениво пнула кусок чего-то на дороге. Он ударился о стену переулка со шлепком и прилип.

— Я же говорила, я тут не живу. У меня есть несколько комнат в городе. Под чужими именами, — добавила она, когда Женевьева открыла рот, но позеленела, когда вдохнула запах переулка. — У меня везде запасы. Нам хватит на какое-то время. И это безопасно! — заявила она, увидев их хмурые лица. — Люди не могут знать об этом месте. Они не могли связать его со мной. Никак! Если это вас успокоит, — продолжила она, — можете постоять тут, пока я сбегаю за деньгами, — она указала на перекошенное здание в четыре жутких этажа.