— Я не знаю ничего вне Давиллона, — призналась Виддершинс. — Я даже не знаю, откуда начать. Для меня все, что на милю дальше городской стены, может быть Геспеленом!

Александр невольно улыбнулся. Теперь не было скучно.

— Адрианна, — сказал он, голос оттаивал, — я хочу тебе верить. Хотел верить последние два года. Но я не знаю, могу ли я, и я не представляю, что теперь с этим делать. Вот если бы ты пришла ко мне тогда!

Виддершинс мрачно кивнула.

— Александр, — просто сказала она, — мы можем — и должны — поговорить об этом позже. Тут происходит нечто важное. Это связано с людьми, что пытались убить де Лорена. Они убили и наших друзей! Меня пригласили, и мне нужно поговорить с архиепископом. Прошу… просто дайте мне немного времени.

Он смотрел на не долгие секунды, не двигаясь, не моргая. А потом кивнул так медленно, что ей казалось, что его шея сломается.

— Я сам отведу тебя наверх, — сказал он, почти скрыв личинки сомнения в его голосе.

Виддершинс выдохнула с облегчением.

— Благодарю. Вы не знаете…

— Адрианна, — перебил он, — пойми кое-что. Если ты врешь мне сейчас, если хоть нить его преосвященства будет не на месте… — он с силой сжал ее руку, прожигая взглядом. — Мои стражи будут за его дверью. Если с ним что-то случится, или они тебя быстро убьют, или я успею добраться. Это понятно?

Виддершинс кивнула, не глядя на растерянных слуг. Они поднялись по лестнице, несколько стражей поместья последовали за ними.

Они брели по коридорам, где Виддершинс бегала в счастливые годы. В каждом она видела тени воспоминаний. Тут она помнила голую стену, а теперь там висел гобелен с золотым грифоном на сапфировом фоне сжимал в бронзовых когтях изумрудную змею. Там бюст прапрадедушки Александра, который она помнила отполированным, был в пыли и паутине. А там, где раньше на посту стоял Андре, стоял мрачного вида незнакомый мужчина. Но сильнее пугал запах. Ничего отвратительного, но запах поместья, который она замечала бессознательно, изменился за это время.

Что-то в ней чуть сжалось.

И она заметила всюду львов.

Александр кивнул, оглянувшись и заметив, что она озирается.

— Я перестал поклоняться Ольгуну в ту ночь, — тихо сказал он. — Как я мог продолжать после случившегося? — он невольно улыбнулся. — Клод обрадовался, когда я снова проявил рвение на службе Севоре. Хоть кто-то был рад после произошедшего.

Дальше они шли в тишине, ни Виддершинс, ни Ольгун не знали ответа.

Они добрались до двери, и Александр громко постучал по дубу.

— Войдите!

Комната была простой. Квадраты без цвета показывали, где недавно убрали картины, полки были без трофеев.

Де Лорен скрестил руки перед собой на большом столе. Его волосы с проседью были зачесаны назад; символ свисал с шеи. Стол покрывали стопки бумаги, и выглядели они аккуратно, ведь заняться было нечем. За ним нервно покачивался, как наседка, брат Морис в другом коричневом одеянии.

— Добрый вечер, милая, — де Лорен лишь вскинул бровь от ее наряда. — Я так рад, что ты ответила на мое скромное приглашение.

Виддершинс присела в реверансе — неловко из-за занятости — и прошла в дверь.

— Пара стражей будут за дверью, ваше преосвященство, — сказал Александр за ней. — Если появится хоть малейшая проблема, намек на проблему, они придут за секунды.

— Твоя забота трогательна, сын мой, — сказал ему де Лорен, помахав рукой (хоть Александр и мог быть старше него).