— Ну, если не считать того, что я его сначала чуть не пришибла сковородкой, потом угрожала ножиком, а потом он меня чуть не задушил — то ночь у нас прошла вполне по-деловому, — поспешила я ее успокоить. — Выжили оба!

У Ульяшки отвисла челюсть. Даже с шага сбилась. Пришлось остановиться и помочь подруге захлопнуть рот.

— Снежинок нахватаешь, Ким, и застудишь горло. Идем!

Но выражение лица у Ульянки всю дорогу было такое чудное, как у Винни-пуха, когда он заглянул в бочонок с медом и не обнаружил там последний — смесь растерянности и ужаса, и мне ничего не оставалось, как выложить все начистоту. И про бабайку, и про акулью улыбку Сусанны, и даже про дядю Васю.

— А теперь переживай тут, как там Сокол справится без меня. Он, конечно, тот еще утконос, но сделка есть сделка, так что я постараюсь отложить обиды на три недели. Ему сейчас с этой Илоночкой точно не позавидуешь!

— Офигеть! Ну, ты, Чижик, и влипла!

По пятницам физкультура у групп ТЭФ-1 и ТЭФ-2, в которой мы учились, проходила с четвертым курсом. Обычные пары, обычных студентов, когда парни бегают по полю спортивной площадки, гоняя мяч, а девчонки жмутся в уголке или рассеиваются по периметру со скакалками в рукам. А то и вовсе сидят, болтая ногами на невысоких трибунах, пока их тренер решает важные вопросы по учебной части в неизвестной атласу географии.

Но сегодня все тренера были на месте, близился конец полугодия, и четыре десятка девчонок согнали в угол, где висело два каната, пытаясь подбить на сдачу норматива. А до потолка метров шесть. Или семь. Неужели десять?! В попытке измерить высоту у меня ожидаемо закружилась голова.

Еще со школы не люблю этот спортивный снаряд. Терпеть не могу! Он всегда вызывал во мне приступ паники и немоты, вызвал и сейчас. Уж лучше через козла попрыгать, поплавать, побегать наперегонки с секундомером, но только не канат. Зная о своем страхе, тихонько поползла в сторону.

Какой там!

— Хорошо, Ким! А теперь Чижик! Где Чижик?! Чижик, быстро на канат! Пошла! Не заставляй людей ждать!

А… Э-э… Мама! Делать нечего, полезла с дрожью в ногах. И, знаете, все бы ничего. Пока глаза были закрыты, так у меня очень даже получилось забраться наверх, но как только открыла… Зал оказался маленьким, а я и вовсе букашкой — испуганной, жалкой, и страшно одинокой, смотрящей на мир людей с высоты.

Вон Ульяшка, следит восхищенным взглядом за качающим пресс Мальвином. Вон наши парни, чуть в стороне, обороняют футбольные ворота от Сокола, который как всегда уверенно рассекает поле с мячом в ногах. Слишком быстрый, слишком верткий и слишком спортивный, чтобы этот мяч кому-то отдать. Вон наши девчонки — отсюда видно, как они шушукаются и строят глазки ребятам, а вон и тренер… Смотрит на меня и почему-то подозрительно активно машет руками.

О-о-ой! Взгляд уперся в пожелтевший потолок. А-а-ай! Снова скользнул вниз.

— Чижик! Анфиса! Ты чего там застряла? А ну слазь!

Поздно. Я уже повисла на канате, вцепившись в него зубами, как дикая мартышка на лиане. И ни туда, ни сюда.

— Чижик! Кому говорят — слазь! Вниз давай!

— Чижик, прекрати валять дурака!

— Чижик, это что еще за новости?!

Не-а. Я себя знаю. Сначала горло онемеет, потом руки, затем спина, а потом меня в полубессознательном состоянии всем педсоставом вместе с ректором снимать будут! С помощью уговоров и команды пожарных! Надеюсь, хоть в этот раз никого не покусаю.

Не покусала, но стыда набралась — на весь мой век хватит.

— Это просто кошмар. Надо мной теперь весь факультет будет ржать.

— Да ладно тебе, Фань, — поспешила успокоить верная Улька, шагая рядом по улице.