– Лежит теперь у Огняши, ни жив ни мертв, ни здесь ни там. Огняша сам сказал. Говорит, ни в Навь он нейдет, ни в Явь назад… И как же быть-то? Невеста без жениха осталась. А что-то его дед скажет, князь полотеский? Молодой такой парень хороший, жалко тоже…

Ни жив ни мертв… Младина сильнее сжала ее руки, будто в поисках опоры, и закрыла глаза. Перед мысленным взором вновь встало: зеленая трава под белым снегом, два источника – прозрачный и синеватый – и вьется над ними сокол со спутанными лапами, не может приблизиться ни к одному, ни к другому.

…Что-то мелькнуло во тьме перед глазами – белый волк вспорол метель мощным прыжком, привычно преодолевая грань Той Стороны… И рухнул в снег, со всего маху ударившись о ледяную стену, уходящую ввысь, в черноту. Выл ветер, свистели снеговые вихри, и плотная белая пелена засыпала волка, сжавшегося под стеной, оглушенного болью, изумлением и обидой…

Это видение проскользнуло так быстро, что Младина заморгала, пытаясь понять, где она и где это все. Но пелена растаяла, она вновь стояла в избе, и еще звучали в памяти слова. «Молодой такой парень хороший, жалко тоже…»

Она вдохнула – и не смогла выдохнуть. Вся тяжесть зимнего снега навалилась ей на грудь. Казалось, она так близко к нему – но вновь встала между ними грань миров. Она – здесь, а он? Нигде. Она, наверное, может сейчас увидеть его тело, но что в нем толку? Они не встретятся по-настоящему, пока он не воротиться в Явь или пока она не найдет его в Нави.

– Где он сейчас? – едва шевеля губами, выговорила она.

Она хотела убедиться, что на этот раз никакой ошибки нет.

– У Огняши положили.

– Где это?

– Медвежий двор. Там и Лада, там и волхвы-хранители живут.

– Пусть меня проводят.

– Да зачем тебе? – Милозору все больше пугала ее странная невестка.

Она вела себя совсем не так, как подобает, и это уже нельзя было объяснить усталостью долгого пути, горем разлуки с родными и робостью среди чужих людей – теми чувствами, которые полагалось испытывать любой девушке на ее месте. И ее удивительное сходство с той, что сидела под землей, пугало – девушка казалась мороком, блазнем, навкой, вылезшей из могильного мрака и принявшей знакомый облик.

– Так нужно, – выдохнула Младина, почти нежно сжимая руки этой пожилой женщины и совсем не помня, кто она такая. – Пока я его не увижу, весна не наступит. Лада не освободится. Свадеб никаких не будет. Зима будет. Всегда.

– Но что же ты… сейчас прямо пойдешь… – пробормотала Милозора и невольно попятилась.

На лице Младины мелькнуло недоумение. Она вообще не понимала, что такое «сейчас». Время для нее исчезло – точнее, исчезла человеческая способность делить время на отрезки.

Она взяла с лавки укладку с подарками для Лады, которую всю дорогу держала на коленях, безотчетно подняла платок с плеч опять на голову. Потом вышла из избы и побежала через густеющие сумерки к воротам городка. Все холодало, и сторожа у ворот притоптывали, с нетерпением дожидаясь, когда князь со старшими гостями вернется, можно будет запереть и уйти в тепло. Когда Младина проскользнула мимо них, никто и не подумал, что эта девушка в черном овчинном кожухе – та самая невеста, будущая молодая княгиня, которую ждали столько лет и уже отчаялись дождаться.