Схема функционировния власти была предельно простой. Городской Совет оперативно писал законы или постановления по текущим вопросам, примерно раз в десять–двадцать дней (но не реже двух раз в месяц) собиралось Народное собрание, которое обсуждало и собственно принимало данные законы и постановления. Их исполнение возлагалось частью на сам городской Совет (на его ежемесячно обновляемый исполком — пританею из 50 человек), частью на стратегов. По окончании срока своих полномочий все должностные лица — магистраты — отчитывались в своих действиях перед Народным собранием, а в случае каких–то замечаний — перед Народным судом. Если работа во власти гражданина признавалась эффективной и добросовестной, его имя по–прежнему попадало в списки ежегодных жеребьевок и голосований по выборам должностных лиц, и, таким образом, его политико–административная карьера могла успешно продолжаться. Если же человек или его работа вызывали какие–то замечания, этого вполне могло хватить, чтобы его административная карьера не только была закончена, но и сам он досрочно был освобожден от занимаемой должности, предан суду или десятилетнему изгнанию — остракизму.

При данной схеме не только формально, но и вполне реально даже самую высшую власть в Афинах мог получить небогатый и незнатный человек, такой, например, как великий политик и полководец Фемистокл. Главное, чтобы его биография соответствовала следующим требованиям: он должен быть рожден только от полноправных афинских граждан, быть приписанным к какому–либо дему, иметь собственность или в Афинах или Аттике, получить общеобязательное среднее образование, не уклоняться от службы в армии и быть лояльным существующему политическому строю.

Легко заметить, что данным требованиям в Афинах соответствовала большая часть мужского населения (составляющего около сорока тысяч человек), которая без особой конкуренции, сменяя друг друга при ежегодном вытягивании жребия на камнях или бобах, легко замещала все выборные афинские должности. При этом легко подсчитать: суммируя ежегодно избираемых 500 человек городского Совета и 6000 судей–гелиастов, мы получаем сумму граждан, равных примерно одной шестой части всего афинского гражданства. Что, таким образом, и позволяет нам считать афинский политический режим начала–первой половины V века до н. э. действительной демократией, властью всего гражданского населения, то есть граждан, приписанных к демам. Все граждане Афин в течение своей жизни, без каких- либо усилий со своей стороны, обязательно хотя бы несколько раз становились должностными лицами и своим голосованием реально определяли основные направления афинской внешней и внутренней политики.

Скажем больше: спецификой афинской демократии (как и демократии в других античных полисах) являлось то, что граждане не только могли стать городскими магистратами или судьями, они были обязаны становиться ими тогда, когда староста дема вытаскивал их персональный камешек из той урны, где он ежегодно перемешивался с камешками остальных членов дема. И тот факт, что во власти участвовали совершенно все афинские граждане, и при этом Афины V века до н. э. в целом развивались и процветали, позволяло всем членам общины пребывать в абсолютной уверенности, что политика и управление страной — дело в сущности несложное, принципиально не отличающееся от тех обычных дел, которыми афиняне занимались в быту, в мастерской или в процессе торговли.

Те же граждане, которые, занимая те или иные выборные должности, не только выполняли свой общественный долг, но и старались заниматься политико–административной деятельностью более или менее профессионально, считали это не только своим долгом, но и призванием, могли стремиться к достижению должности стратега. Стратегов каждый год выбирали всего десять, их избрание нередко происходило в жесткой конкурентной борьбе, и, самое главное, именно эта должность соответствовала тому, что мы сейчас называем «большая политика»: стратеги вели дипломатические отношения, являлись военноначальниками, вели наиболее важные заседания Народного собрания.