И здесь хочется обратить внимание читателя вот на что: в

предшествующем абзаце мы не говорим о том, что равные возможности для непосредственного участия в принятии и реализации политикоадминистративных решений имели целые социальные группы! Ни в коем случае! Стоит еще раз подчеркнуть: равные возможности для

непосредственного участия в принятии и реализации политикоадминистративных решений в демократических Афинах имели вовсе не целые социальные группы, а только индивиды, которые могли принадлежать к совершенно любым социальным группам в рамках всего гражданского коллектива.

То есть афинский социум как раз самым активным образом препятствовал тому, чтобы участие в политике принимали сразу целые социальные группы! Препятствовал хотя бы просто потому, что он когда–то это уже проходил и хорошо помнил: перетягивание социально–политического канала различными политическими группами всегда чревато тем, что какая–то из конкурирующих групп его все–таки перетянет, а ее лидер тут же попытается создать такой режим личной власти, при котором плохо может стать уже совершенно всем участникам пресловутого политического «перетягивания».

Именно поэтому афинское демократическое общество всячески старалось не допустить того, чтобы тот или иной политический деятель или магистрат начал бы опираться в своей политической борьбе на свой класс, стал бы пытаться взять на себя роль выразителя его материальных и политических интересов, начал бы позиционировать себя как представителя своего класса. И делалось это на практике очень простым способом:

— оно создало такие условия легкости доступа к политикоадминистративным должностям, при которых человеку к власти не надо было именно пробиваться, преодолевать такие трудности, для борьбы с которыми потребовалась бы мобилизация сил целого класса, не надо было обозначать свое социальное происхождение;

— в течение сравнительно длительного периода общая экономическая политика общины равно благоприятствовала росту благосостояния всех общественных групп, как самой богатой, так и самой бедной.

Г оворя об этом, следует помнить, что демократия — это вовсе не синоним термину «бесклассовое общество». Демократия рождается только в классовом обществе и только в процессе борьбы между классами. И с нашей точки зрения, демократия — это такая форма власти, при которой правящая элита приходит к власти или теряет ее в результате открытых честных выборов, спокойно относится к своей постоянной ротации–обновлению, боится своего народа и старается устранять те общественные проблемы, что могут вызвать народный гнев сразу же, по мере их появления, то есть своевременно.

И в этой связи говорить о демократии «вообще», как о реальном народоправстве, довольно проблематично; как правило, это лишь кратковременный, не более чем переходный этап в саморазвитии демократии. В обычное же время, при других этапах саморазвития демократии, на вершине власти, как правило, находится довольно узкая группа лиц, так называемая политическая элита. И демократия в этом смысле — не столько народовластие, сколько то подчеркнуто уважительное отношение правящей элиты к своему народу, которое было исторически сформировано его борьбой против заносчивости и некомпетентности политической элиты предшествующей, в сумме с выборностью как механизмом легитимизации властной системы [2].