— Простите нас за вторжение, — сказал Питт, крайне удив­ленный странной осведомленностью ламы об их предполагае­мом прибытии в монастырь.

— Путь к просветлению открыт для всех, — улыбнулся лама. — Пойдемте, я покажу вам наш дом.

Вслед за Питом и Джордино старый лама вышел на улицу, затем, обогнув здание храма, повел их по деревне.

— Наш монастырь был открыт в двадцатых годах девятна­дцатого века, — начал объяснять он. — Обитатели его пережили все перипетии антирелигиозной кампании относительно спо­койно. Правительственные войска уничтожили жилища, раз­грабили продовольственные лавки, увели верующих, но по при­чинам, мне до сих пор непонятным, храм не тронули. Так он и простоял много десятилетий, хоть и пустой, но в целости и со­хранности. Священные тексты, статуи и реликвии сберегли скотоводы, закопав их в песках неподалеку. Когда новое пра­вительство провозгласило принцип терпимости к вере, мы от­крыли храм, ставший вскоре центром нашего монастыря.

— Здания выглядят неплохо, — заметил Джордино. — Осо­бых следов разрушений не видно.

— Да, за ними следили пастухи и спрятавшиеся неподалеку монахи. Ремонтировали по возможности. Монастырь отчасти спасла его удаленность от центра. Не каждый правительствен­ный атеист, даже самый оголтелый, соглашался тащиться в та­кую глушь. Это нас и выручило. Но все равно работ по восста­новлению монастыря хватает, — произнес лама, кивнув на шта­бели досок и прочего строительного материала. — Пока прихо­дится жить в гэрах, но, надеюсь, скоро переедем в постоянные каменные и деревянные здания.

— Вас здесь всего тринадцать? Вы и двенадцать монахов?

— Да. Иногда к нам приезжает молодой человек, послуш­ник. Тоже хочет стать монахом. Со временем я предполагаю взять сюда еще человек десять монахов.

Лама провел Питта и Джордино к одному из зданий помень­ше, расположенному рядом с центральным храмом.

—  Простите, но ничего лучше пока предложить не могу. Здесь у нас склад всякого оборудования. Им пользуются аме­риканские археологи, что вот уже несколько недель работают в пятидесяти километрах отсюда. Иногда наведываются к нам. Здесь есть матрасы, можете ими воспользоваться. Я так пони­маю, вы хотели бы завтра отправиться в Улан-Батор на грузо­вике, который привозит нам оттуда продукты?

—  Да. — Питт горячо кивнул. — Нам срочно нужно в Улан- Батор.

—  Уедете. Завтра к вечеру уже будете на месте. Заходите, располагайтесь, чувствуйте себя как дома, а я должен возвра­щаться в храм на предвечерние чтения. После захода солнца прошу вас присоединиться к нашей трапезе.

Лама тихо повернулся и зашагал к храму, его свободная красная накидка трепетала на легком ветерке. Питт и Джорди­но поднялись по узенькой лестнице, прошли внутрь склада, длинного узкого помещения с высоким потолком. Им при­шлось обходить стоявший сразу за дверью громадный колокол, старинный, побитый временем и непогодой. Очевидно, в ста­рину он долго провисел на колокольне. Вдоль одной стены гро­моздились ящики и мешки с крупами, чаем, лапшой и прочи­ми продуктами. Вдоль другой были сложены связки одеял и меховых вещей, заготовленных в преддверии долгой мороз­ной зимы. В задней части склада, под картиной, изображав­шей Шакьямуни, Будду, восседавшего на троне в форме лото­са, они нашли с полдюжины раскладушек.

—  Мне показалась очень странной его осведомленность, — проговорил Питт. — Откуда он узнал о нашем приезде?

—  Пустыня маленькая, слухи распространяются быстро, — пожал плечами Джордино.