|
Мы для них — шанс получить солидный выкуп. Кирби побледнел, но ничего не сказал. Убрав карту, Бен оттянул край куфии, чтобы слабый ветерок овевал волосы. Высохшая земля вокруг напоминала марсианскую почву. Закрались мысли о Камале. И о Заре. Внешне невозмутимый, Бен как никогда был близок к отчаянию. Вопль со стороны «тойоты» ворвался в его думы. Согнувшись от боли, историк стискивал руку меж колен. Бен бросился к нему. — Что случилось? По руке текли струи крови. На Кирби не было лица. — Как же ты так? — Напоролся на колючку. — Ну даешь… Сядь. Осмотр показал, что все поправимо. — Так, будет больно. — Уцепив колючку пальцами, Бен резко выдернул ее. Кирби взвизгнул. Изучив шип длиной в дюйм, Бен убедился, что кончик не обломан. Его взгляд привлекла рана. Историк убрал руку. — Все будет в порядке. Замотаю тряпочкой. Бен покачал головой. — В местном климате даже царапина может вызвать сильнейшее заражение. — И что теперь делать? У нас нет с собой никаких антисептиков. — Ошибаешься. Из багажника на свет появился горшок меда. — Сладенького к чаю захотелось? — буркнул Кирби. — На фига тебе мед? Сладкая клякса расползлась по ране. — Я смотрю, профессор готов признать, что его знания о Древнем Египте прискорбно ограниченны? — подначил историка Бен. — Хватит изгаляться. — Между прочим, мед — замечательное бактерицидное средство. Египтяне применяли его за тысячи лет до того, как мы начали шаманить с пенициллином. — Бен закрутил крышку. — Вот теперь можешь замотать тряпочкой. И постарайся больше не играть в колючих кустах, ладно? Изнурительный автопробег продолжился. Ближе к вечеру они пересекли невидимую границу и стали нелегальными иммигрантами в Судан. Не было ни пограничных столбов, ни военных патрулей. Ничего, кроме песка, скал и безжалостного солнца. Очередной бесконечный перегон в трясущейся, скрипящей, прыгающей машине; медленное томление в духовке салона. Потом снова наступила морозная ночь; засыпали под вой шакалов в скалистых долинах. На следующий день Бен упрямо погнал «тойоту» вперед. На каждой остановке он брал телефон и колдовал над картой, уточняя координаты. Венкура в свое время сначала плыл на юг, а потом ехал на запад. Бен двигался напрямик из точки А в точку Б, образуя равнобедренный треугольник. Пустынная геометрия не отличалась точностью, но, если верить инструкции древнего жреца, искомое место было уже близко. Бен чувствовал, что сокровище рядом. Оставалось его найти. Ближе к вечеру дорога завела в сухое русло реки. Скорее всего, вода ушла отсюда задолго до эпохи Эхнатона. Скалистые берега вскоре превратились в стены настоящего каньона. Путь наверх им был заказан. Стиснув зубы, Бен продолжал гнать вперед. Ущелье уходило вправо. Миновав поворот, Бен ударил по тормозам. Задремавший Кирби проснулся от толчка. — Что такое? — буркнул он. Бен не ответил. Впереди над каньоном вздымался горный хребет с плоской вершиной. Ровно посередине его рассекала глубокая расселина, симметричная, как прорезь на целике пистолета. Диск закатного солнца опускался точно в нее. Они смотрели на невероятное, идеальное физическое воплощение древнеегипетского иероглифа «горизонт». Догадка Бена подтвердилась. Венкура имел в виду конкретное место. — Господи, Кирби, приехали. |
