– Это те четверо? – я указала подбородком на угловой стол.

– Они. Кстати, вы еще не торопитесь нас покидать?

– Вообще то уже собираюсь, – осторожно ответила я.

– Этирны стряпчие желали бы переговорить с вами, вы же ночевали в смежном номере с пострадавшим. Вдруг чего слышали?

– Да нет, – я нарочито беззаботно пожала плечами, – всю ночь спала, как убитая, и ничего не знаю. И вообще, я так крепко сплю, что меня и пушкой не разбудишь.

– Милая, вот ты где! – раздался позади меня знакомый мурлыкающий голос, и нахальная мужская рука собственническим жестом обвила мою талию.

Не успела я возмутиться, как нахал уткнулся носом мне в затылок и еле слышно прошипел:

– Подыграй!

Я тут же расплылась в идиотской улыбке.

– Милый, я вчера немного заблудилась…

– Милостивый тирн, – удивился трактирщик.

Я обернулась.

– Жених этой прелестной тьерны к вашим услугам, – франтоватый щеголь, только что обнимавший меня, изобразил шутовской поклон.

Я уставилась на него во все глаза, едва не открыв рот от удивления. Голос Райзена – такой ни с кем не перепутаешь, фигура тоже, но на этом сходство заканчивалось. Передо мной стоял абсолютно незнакомый молодой человек, лет тридцати от роду, смуглый, с коротко стриженными русыми волосами и смешинками в голубых глазах. Одет он был с особым шармом, по последней моде, ходившей среди брингвурдской молодежи: шелковый жилет с вышивкой, черный сюртук из тонкого шерстяного сукна, узкие белые бриджи, облегающие мускулистые бедра как вторая кожа, и высокие начищенные до блеска ботфорты, закрывающие ноги до самых колен. Шею этого красавца украшал шелковый платок, повязанный с утонченной небрежностью, присущей лишь истинным аристократам.

Он подал мне руку, затянутую в белую перчатку, и сладко пропел:

– Дорогая, ты нас всех напугала, мы так переволновались!

– Ну что ж вы так, милостивый тирн, – покачал головой трактирщик, пока я приходила в себя от изумления, – потеряли невесту! Только вроде вы вчера отца упоминали? – обратился он уже ко мне.

– Отец уже ждет, – тут же поспешил заверить его "милостивый тирн", – а с ним матушка и два десятка других родственников. Идем, милая, – и он крепко сжал мою ладонь.

Я бросила трактирщику виноватую улыбку и шагнула в сторону выхода. В голове не укладывалось: Райзен? Это чудо в шелках – мой дуэргар? Я не могла поверить в это!

– Это что за маскарад? – не сдержала я возмущение, когда мы немного отошли.

– Прошу любить и жаловать, милостивая тьерна, – губы на чужом лице дрогнули в такой знакомой усмешке, – ваш жених, а по совместительству и повеса, наследник богатого дядюшки или кого то там еще, тирн Олан Перт.

– Гм… – я закашлялась, сдерживая желание потребовать объяснений. Он вел себя, как придворный шут, и я не могла понять причины такого поведения.

В этот момент мы как раз проходили мимо стряпчих. Один из них поднял на меня взгляд, и я невольно похолодела, когда наши глаза на одно мгновение встретились. Мужчина в темно синем сюртуке начал подниматься со своего места навстречу мне, комкая в руках салфетку, а я почувствовала, как мои ноги подкашиваются от беспричинного страха. И, наверное, я бы упала, если бы твердая рука Райзена не удержала меня в вертикальном положении. Дуэргар до хруста сжал мои пальцы, продолжая все так же радушно улыбаться, и эта боль вернула меня к действительности.

Стряпчий, поднявшись на ноги, вытер блестящую дорожку жира на подбородке, бросил салфетку на стол, равнодушно скользнул по мне взглядом и перевел его куда то мне за спину. На его лице отразилась напряженная работы мысли: брови нахмурились, губы поджались, и весь вид говорил о том, что это чиновник при исполнении.