Да, гаучо были правы!

Сеньор Кальдерон молча, с каменным лицом и бесстрастными глазами сфинкса слушал все эти переговоры, не выдавая ни единым жестом собственных мыслей. Когда вопрос был решен, он так же бесстрастно кивнул головой.

Между тем опасность увеличивалась с каждым минутой, вокруг шара уже пылала ограда, загорались кусты. Каждое мгновение какая-нибудь шальная искра могла поджечь газ, наполнявший шар, и тогда от гибели не смог бы спастись никто.

Надо было немедленно решаться.

Наскоро обрубили корзину, потом отпустили канаты, и шар взвился над пылающей деревней, осыпаемый потоками искр. Аэронавты чувствовали, как к ним ввысь тянутся языки пламени и тучи удушливого дыма.

Прошла минута, другая… Шар поднимался все выше и выше. Вот его увидели осаждающие, и с земли донеслись пронзительные крики, крики испуга, крики злобы…

Там, далеко-далеко внизу, под ногами, в пламени пожара, в багровом зареве метались люди-тени, гремели выстрелы.

— Наши пробиваются! — сказал Кардосо.

В самом деле, Педро и Рамон не теряли времени даром. Воспользовавшись замешательством врагов, вызванным поднятием шара и выстрелами аэронавтов, посыпавшимися на головы осаждавших, они ринулись на своих верных конях, прокладывая дорогу сквозь кольцо индейцев, и ушли на простор полей, окружавших полуразрушенную деревню.

С шара было видно, что храбрые гаучо следовали приблизительно в том же самом направлении, в котором ветер уносил аэростат с пассажирами.

Однако скоро шар поднялся на такую высоту, что аэронавтам уже не было видно подробностей происходящего на земле. Некоторое время они еще наблюдали зарево пожара над осажденной деревней, но шар все поднимался и поднимался и в то же время заметно удалялся от места сражения.

Перед рассветом подъемная сила шара значительно ослабла, и он начал опускаться. Балласта у аэронавтов в запасе не было, не было также решительно ничего, чем можно пожертвовать, кроме оружия, но им не хотелось прибегать к этой крайней мере, так как они не знали, куда занесет их судьба. Выпустить оружие из рук не трудно, но, быть может, через минуту понадобится отстаивать с оружием в руках собственную жизнь…

На этот раз спуск на шаре прошел ровно и гладко: когда шар коснулся земли, все три аэронавта одновременно соскользнули с сетки; в то же мгновение Диего ловко закинул одну из веревок за пень, и таким образом шар оказался на земле.

Однако сами аэронавты находились далеко не в блестящем положении: несколько часов пребывания на сетке стремительно несущегося шара расшатало нервы и вызвало такую усталость, что все трое были не в состоянии немедленно тронуться в путь. Необходим был более или менее продолжительный отдых.

Аэронавты отыскали скрытый от посторонних глаз уголок в кустах, покрывающих пампу, и предались отдыху, в то же время чутко прислушиваясь ко всякому звуку в окрестностях, чтобы не дать врагам захватить себя врасплох и произвести неожиданное нападение.

— Кажется, стреляют? — прислушался разбуженный характерным, издалека донесшимся гулом выстрела Диего.

— Будь я проклят, — вскрикнул Диего, — если это не выстрел из ружья Рамона!

Проснулись и другие. Прислушались. В самом деле, через минуту послышался, теперь уже значительно ближе, звук ружейного выстрела.

— Или Педро! — подтвердил Кардосо. — У них ружья, словно пушки…

— Опять выстрел! — отметил Кальдерон. — И обратите внимание — с правильными промежутками, один за другим. Через каждые три—четыре минуты… Это не бой и не охота…

Прождав с четверть часа, наши друзья окончательно убедились, что кто-то, находящийся поблизости, подает сигналы ружейными выстрелами через определенные промежутки времени.