Деревянная, достаточно тесная. Ник щелкнул тумблером. Постепенно тесное пространство начало наполнять тепло.

- Снимай!

Лада непонимающе уставилась на своего спасителя. Усталость закрывала глаза, но, преодолевая себя, она негнущимися окоченевшими пальцами ухватилась за пуговицу. Та не поддалась, едва не плача, Лада вскинула голову.

- Дай, я…

Стыда не было. Она тысячу раз переодевалась в присутствии мужчин. Она блистала на подиумах в полупрозрачных, абсолютно ничего не скрывающих платьях. Ей было плевать, что он смотрит. Она не могла заинтересовать его своим собранным по частям телом. Нападение ей не грозило. Да и не то, чтобы она вообще была способна думать о чем-то таком.

Блаженный жар от камней… Пар от испаряющейся на теле влаги. Белесая пленка осевшей на теле соли… Боже, как хорошо… Хорошо! Лада находилась в каком-то беспамятстве. Сморенная теплом, она то окуналась в сон, то выныривала на поверхность и совершенно не замечала, как Ник на нее смотрел. А он смотрел, как-то сразу очнувшись, стоило ему только заметить… шрамы. Так много шрамов. Блеклых полос, расчерчивающих ее золотистое тело. Разделяющих ее прошлую жизнь на «до» и «после». Шрам на животе прятался под кромкой простых черных трусиков, из них же выползал длинный рубец на бедре. Он думал, больнее не будет… Но сердце полоснуло виной. И страхом… что ему ни за что не расплатиться за случившееся. Потому что у него не укладывалось в голове, как такое можно простить. Он бы не смог…

Окончательно отогревшись, Ник обмылся под теплым душем, заставил помыться и Ладу. На полках в предбаннике нашлись махровые халаты. Мужчина оделся сам, а после протянул халат Ладе:

- Сними все и надень вот это! Я подожду за дверью.

В кухне она немного ожила. Выпила чая с лимоном и медом, который он заботливо заварил.

- Спасибо, - прошептала едва слышно. – Я бы добралась сама… Но все равно спасибо.

- Не расскажешь, какого черта ты вытворяла?

- Удила рыбу? – то ли ответила, то ли спросила Лада.

- В такую погоду?

- Нужно было что-то приготовить на ужин…

Ник недоверчиво скривился. Растер ноющие руки. Все-таки как хорошо, что в свои сорок он находился в прекрасной физической форме. Иначе… иначе он мог и не справиться.

- Лада… Может быть, ты расскажешь, что все же случилось? Вдруг, я смогу помочь?

- Ты и так помог больше, чем я могла бы рассчитывать. Спасибо тебе, но… это слишком тяжелая и запутанная история. Не для тех, кто приехал на отдых…

- А ты не решай за меня.

Лада осторожно отставила чашку. И едва заметно шевельнув плечами, сказала:

- В том приюте, о котором я тебе рассказывала, живет ребенок. Девочка Лида. Ей шесть. Я добиваюсь над ней опеки… где-то уже около года. Безрезультатно.

- Почему? – Лада отвела взгляд от красивой расшитой скатерти, которую осторожно поглаживала пальцами, и посмотрела ему прямо в глаза. Сейчас, в тусклом свете, который с трудом выжимали из допотопной проводки мощные современные лампы, на его грубо вытесанном лице появилось что-то дьявольское и мистическое. Он так пронизывающе на нее смотрел, что Лада даже на секунду поверила, что ему все подвластно.

- Почему? Ну, причин на самом деле хоть отбавляй. Я по документам – инвалид… А это, знаешь ли, клеймо. Как если бы я была преступником педофилом, там, или… я даже не знаю. Плюс… одинокая. А для женщины хуже, чем инвалидность, может быть разве что одиночество. Так нельзя. Надо к кому-то прибиться. А если этот кто-то зарыт в земле… - Ее голос сорвался.

- Я понял. Ты не можешь ее удочерить. Это решаемо, нужно только время…

- Которого нет.