«Блядь…» — облегченно выругался Иван, но только про себя, чтобы якут опять не начал учить его морали.

Все пошло, как и прежде, немцы разбрелись по деревне, а шофер принялся копаться в моторе «Опеля». К Власову с его сопровождающим в избе присоединился еще один офицер, правда, второй в дом не пошел, а принялся гонять солдат, видимо призывая к порядку.

— Ты ночью видишь? — с тайной надеждой поинтересовался Иван у якута.

И особенно не удивился, когда тот кивнул.

— Я сниму часового, ты отсюда прикроешь меня…

Последовал еще один молчаливый кивок.

— Где встретимся, в какую сторону уходить будем?

Якут не ответил, потому что немецкий шофер захлопнул капот, сел за баранку и завел мотор, после чего ринулся в дом, видимо, рапортовать о том, что отремонтировал автомобиль.

Ване очень захотелось бросить в него гранату.

Время потянулось как резина, наконец, командарм с немцами опять показались во дворе, а солдаты приняли грузиться в транспорт

— Выйдет Власов — стреляй в него! Потом в офицера, — быстро зашептал он Петрухе. — И уходи, выманивай за собой немцев. А я зайду в обход и попробую вытащить баб. Встретимся около старого кладбища, которое мы обходили. Пойдет? Сможешь?

— Пойдет, если не будесь больсе лугаться… — якут обернулся к Ване и нагло улыбнулся.

— Бля, да ты охренел… — в сердцах выматерился Иван, но тут же закрыл себе ладонью рот, закивал, а потом, оскальзываясь на глине, помчался за поленницы дров, на околице деревни.

И в упор наткнулся на немецкого солдата, сосредоточенно подтиравшего себе задницу возле покосившегося нужника.

Немец вытаращил глаза на Ивана и потянулся за прислоненной к плетню винтовкой, его штаны вместе с подштанниками совсем съехали на сапоги.

Не успев даже испугаться, Иван в прыжке вбил ему колено в подбородок

Глухо лязгнули зубы, рулон туалетной бумаги красивой змейкой полетел в кусты малины, а сам солдат, завалился вместе с плетнем.

Из-за сарая раздался ленивый хрипловатый тенор.

— Эй, Густав, хватить срать! Уезжаем. Оглох, сраный засранец? Уезжаем, говорю! Подтирай жопу быстрей…

Ваня прижался спиной к поленьям и взвел большим пальцем курок Нагана.

— Густав!!! — нетерпеливо рявкнул немец.

В этот момент стукнул звонкий выстрел, раскатившийся эхом между избами.

— Дерьмо! Русский снайпер!!! Тот самый снайпер! Гауптмана и русского генерала убили! — заполошно заорали немцы.

— Занять укрытия, живо! — в общий гам вплелся уверенный, звонкий голос. — Шульц, прощупай из пулемета вон тот пригорок…

Басовито застучала очередь, но пулемет сразу заткнулся.

— Дерьмо!!! Подползите кто-нибудь к бронетранспортеру… Фогель, прикройте, а потом выдвигайся со своим отделением с левого фланга, Шнитке, вы с правого… — опять начал орать офицер. — Шевелитесь, шевелитесь, беременные ослы…

Застучали винтовки и автоматы, между избами метнулись солдаты, один из них лихо перемахнул плетень, но приземлился уже безвольной тряпкой, вольготно раскинувшись на траве и судорожно подергивая ногой. Из его глаза на щеку стекала красно-бурая слизь, а губы что-то беззвучно шептали.

Ваня забился между поленницами, но солдаты пронеслись стороной.

Галдеж, команды и стрельба переместились в лес. В деревне только звонко брехали собаки, людей слышно не было.

Ваня подождал немного и перебежал к торцу сарая. Каким-то удивительным образом, вместо волнения он испытывал бурный азарт, а происходящее воспринимал, как занимательную пошаговую стратегию.