Ваня приподнялся на локтях и прицелился из своего автомата в офицера. Палец погладил рубчатый спусковой крючок.

— Давай, Петрушка, давай… — шептал Иван. — Ну, лесной чертяка…

Неожиданно стукнул выстрел.

С гражданского слетела кепка, он пошел боком, запнулся и рухнул на землю.

Немцы рассыпались и залегли. Офицер тоже лег, но почти сразу же приподнялся на локте и начал орать команды. Эхом прокатился еще один выстрел — и он ткнулся головой в землю.

Немцы начали отвечать и перебежками продвигаться вперед. по деревьям густо защелкали пули, на Ивана полетели срубленные веточки и труха.

Ваня даванул спусковой крючок, громко залязгал затвор, автомат бешено задергался. Ствол сразу задрался и ушел с точки прицеливания, но Ваня заметил, как один из солдат припал на колено, а потом повалился в траву.

Радости от удачного выстрела не было, Иван просто отметил, что попал и продолжил поливать немцев короткими очередями.

Дострелял магазин, неспешно сменил его, подождал еще несколько секунд, потом сполз с пригорка, по высокой дуге запустил в сторону солдат гранату и, стараясь прикрываться деревьями, побежал в сторону заката.

Все повторилось через пару десятков метров — Иван выбрал позицию, залег, дождался появления солдат, отстрелял магазин, а потом опять шмыгнул в лес.

«Так воевать можно… — спокойно и сосредоточенно думал он. — Как там Петрушка говорил? Стлелил — бесал — стлелил — бесал… И не страшно совсем…»

Но все спокойствие и сосредоточенность сразу закончились, когда сквозь стрельбу послышался азартный лай.

Собак он не боялся, но память, очень некстати, услужливо подкинула кадры из какого-то древнего фильма о войне, где немцы натравливали овчарок на заключенных концлагеря.

И оттого, мозги немедленно пронзил дикий ужас.

— Блядь!!! — сдавленно зашипел Ваня и принялся заполошно вертеть головой, стараясь разглядеть собак.

Но, все равно, пропустил момент, когда среди деревьев промелькнуло рыжее с подпалинами мускулистое тело.

Не успев толком прицелится, Иван судорожно даванул на спусковой крючок и кубарем полетел на землю.

— Блядь, блядь… — Ваня крутнулся, отпихнул собаку ногой, вывернул автомат, ткнул ей ствол в раззявленную, слюнявую пасть и еще раз нажал на спуск.

Грохотнула очередь, овчарку отбросило в сторону.

Иван вскочил, но тут же снова полетел на землю, сбитый с ног уже второй собакой. Автомат вылетел из рук, воя от дикой боли в предплечье, Ваня выхватил второй рукой кинжал и несколько раз сунул его в покрытый густой рыжей шерсть бок.

Сбросил пса с себя, пополз на корточках к автомату, но только ухватился за ремень, как рядом заорали по-немецки:

— Лежать, сука, лежать! Убью!

На голову обрушилось что-то твердое, удар пришелся вскользь, но, все равно, глаза затянул кроваво-красный туман, а тело разом лишилось сил…

Глава 19

Когда Ваня немного пришел в себя, руки уже были завернуты за спину и туго связаны в запястьях.

— Шустрый парень… — хмыкнул кто-то рядом.

— Ага, резвый, — поддакнули ему хрипловатым баском. — Но молодой, неопытный. Слишком откровенно на себя выманивал. Легко просчитали. А вот тот снайпер, что ушел — ас, ничего не скажешь.

Ваня повернулся на бок.

Рядом стояло четверо немецких солдат. С такими Ваня еще не встречался, эти даже экипированы были по-другому, в полную камуфляжную форму и ботинки. И каски были затянуты в маскировочные чехлы. Да и выглядели они несколько серьезней и старше.

— Господи, Белинда, Бруно, господи…

В поле зрения появился еще один солдат, уже в обычной форме. Он упал на колени возле мертвых собак и тихо завыл.