— Не могу знать, — я чуть пожал плечами, предчувствуя команду типа: «Петрович, отправь на него запрос в институт, пусть характеристику пришлют»!.. Может быть, так оно и было, но тут Смольников перехватил бразды разговора:

— Денис Семеныч, его надо на все виды довольствия поставить. Сергеев, у тебя шинель, парадка, п/ш… Ну, похоже, нету?

— Нет, товарищ старший лейтенант. Сказали, все на месте выдадут.

— Ну, конечно!.. — Демин выматерился полноценно. — Лишь бы спихнуть в одной хэбэшке… Ладно, Петрович, давай устраивай их, у меня тут еще кое-какие дела есть. Надо этим отличникам пару фитилей вставить. Заодно и за тебя побуду, за дежурного. Только не тяни!

— Тянут девок в бардаке… — пробурчал Смольников. — Пошли, Сергеев.

— Гром, вперед, — велел я псу, дисциплинированно сидевшему у моей правой ноги, как бы приросшему к ней, так что я чувствовал его живое тепло.

И мы пошли, слыша, как Демин, шагнув в здание КПП, заорал:

— А ну, аксакалы, мать всех ети, быстро сюда! Левченко!..

— Тебе говорили, что наша часть собой представляет? — спросил взводный.

— В общих чертах. База ГСМ центрального подчинения.

— Так! А это что значит?.. Что территория хранения громадная, — он повел левой рукой.

Я глянул туда. Мы шли мимо здания с обширными воротами, явно гаража, возле которого стоял бульдозер ДТ-75. За этим зданием и за забором типа «сетка рабица» располагались приземистые склады, ангары, а за ними лес, лес, лес… северный хмурый хвойный лес с редким березовым вкраплением. Я сообразил, что резервуары с горючим находятся за этим лесом. Точнее, в самом лесу, в бескрайней тайге: под них специально там когда-то вырубали места дислокации, подъездные пути и зоны ограждения.

— Лаборатория, — ткнул пальцем старлей в сторону симпатичного аккуратного домика из желтого кирпича. Вообще многие складские сооружения имели этот необычный для кирпича цвет — видать, неподалеку тут имеются залежи некоей особой глины… Впрочем, это не удивительно, а удивительно то, что из лаборатории почудились мне странные звуки…

Пение⁈

Это было так внезапно, даже дико, что в первый миг я не поверил ушам своим. Вслушался. Ну поют же!

— Товарищ старший лейтенант!

— Чего?

— Там, в лаборатории…

— Ну?

— Как будто поют?..

— А! Ну, это очень может быть.

Смольников, напротив, совсем не удивился.

— Постойте-ка тут…

Мы остановились. Гром поднял голову, взглянул на меня.

— Нормально, старина, — я по-братски трепанул его по голове.

Взводный открыл дверь лаборатории, и освобожденная песня рванулась из помещения:

— И-и… н-на Тиха-ам а-акеане… свой закон-чи-ли па-аход!.. О, Петрович, здорово! Ты откуда⁈

— От верблюда! Палыч, ты опять нажрался? На моем дежурстве, да?.. Спасибо, на хрен!

— П-петрович, все это херня, кроме баб и коммунизма!.. Слушай! Эту песню не задушишь, не убьешь!..

И хриплый пьяный голос загорланил:

— Мальбрук в поход собрался,

Наелся кислых щей,

В походе обосрался

И помер в тот же день!

Все в войске загрустили,

Солдат и командир,

И с ним похоронили

Обосранный мундир!..

Вдова его Елена

Сидела на горшке

И жалобно пердела

С бумажкою в руке!..

«Мальбрук» — французское искажение фамилии английского полководца времен «войны за Испанское наследство» герцога Мальборо.