Губы женщины шевельнулись:

    – Могу я довериться вам, сударь?

    – Что за вопрос! Вы же видите, как я вас люблю!

    – Да, вы это говорите.

    – Сказанное мною – правда. Я честный человек!

    – Думаю, что это так.

    – Я храбр!

    – О, в этом я убеждена.

    – Тогда испытайте меня!

    Она с серьезным видом кивнула, и темные локоны затанцевали у бледных щек.

    – Я… я согласна. Однако…

    – Что же еще вас смущает?

    – Может быть, у вас нет денег на это путешествие?

    Дарт почувствовал, как на его губах расплывается улыбка.

    – «Может быть» излишне, моя прелесть. Что такое солдатский кошелек? Дыра на дыре, а между дырами – прорехи…

    Он проснулся. Чьи-то мягкие маленькие ладони ощупывали его, касались боков и груди, гладили плечи, нетерпеливо дергали пояс комбинезона. В темноте и тишине он слышал взволнованное дыхание.

    Не Констанция, Нерис… Сон сменился явью, но пробуждение было приятным.

    – У тебя сердце с левой стороны, слишком много мускулов и не хватает ребер, – пробормотала обнимавшая его женщина. – Это неправильно. Возможно, ты совсем не рами, а только похож на рами? Не уверена, смогу ли я понести от тебя ребенка.

    – Давайте проверим, мадам, – шепнул Дарт, лаская кончиками пальцев ее напрягшиеся соски. Он наклонился, опираясь на локоть, и проложил между ними дорожку поцелуями.

    Нерис хихикнула, прижимая его лицо к упругим бутонам плоти. Их запах кружил Дарту голову.

    – Ты живешь с волосатыми и весь провонял шерстью мерзких криби. Ни одна женщина с тобой не ляжет, не одарит тебя радостью. Ни в синее время, ни в алое, ни в желтое…

    Вероятно, это было шуткой – ее руки и губы говорили иное. Их речь, настойчивая и беззвучная, изливалась не в словах, в прикосновениях, в трепете ресниц и пальцев, в податливости тела, в жарком и все убыстрявшемся дыхании. Другая женщина лежала в объятиях Дарта – не та, глядевшая на него с подозрением, не та, что глумилась над мертвым вожаком тиан. Рот ее был сладок, губы мягки и горячи, ладони порхали, как два мотылька, влажное лоно между раздвинутых бедер манило тайной. «Что с ней случилось?.. – подумал он. – Что ей привиделось в вещих снах?..»

    Но эта мысль, скользнув мимоходом, тут же угасла.

    Растаяла, как земные сны, как память о мраке и холоде Инферно, о пропасти, что отделяла его от Анхаба, от строгих глаз Джаннаха, улыбки Констанции и замков, паривших в хрустальных небесах.

    Нерис вскрикнула, и он, опустив голову, стал целовать ее нежные теплые груди.

    * * *

    Они сидели у входа в пещеру, прижавшись друг к другу. Дождь еще бормотал и шелестел, барабанил по земле и листьям, но фиолетовый оттенок джелфейра постепенно сменялся розовым, и сквозь разрывы в хмурых тучах уже проглядывала небесная лазурь. Дарт, полузакрыв глаза, наслаждался теплом, исходившим от Нерис.