— А какая, если не секрет? — не сдержала женщина любопытства.

— Квартиру купить и мать к себе забрать. От отца подальше. Он не буйный, но сам остановиться уже не сможет. Так и будет пить, пока окончательно не сопьётся, — грустно вздохнул парень.

— А дома их обоих не было?

— Да. Мама у меня аккуратистка. Вещи и её, и его были собраны, значит, оба живы и ушли. Да ещё та записка от неё. Написана относительно спокойно, по существу. Значит, прежде чем уйти, всё обдумали и взвесили. Я успел квартиру осмотреть. Похоже, там тоже трясло, но не так сильно, как у нас. В общем, приедем в Питер, буду искать.

— А служба?

— Что-нибудь придумаю, — пожал плечами солдат.

За разговором он успел наготовить солидную стопку сладких сухарей, заварить чай и, затушив костёр, осторожно направился к прицепу, в дверях которого уже давно приплясывала от нетерпения Нюська. Султан, которого парень так и не отпустил с поста, давно уже устроился под прицепом, при этом чутко принюхиваясь к витающим над импровизированной кухней ароматам. Широкие ноздри кобеля раздувались, улавливая запах горячих сухарей. Заметив его внимание к своей стряпне, Димка рассмеялся и, взяв из миски верхний, уже остывший сухарь, протянул его псу.

— А рожа у него от таких деликатесов не треснет? — сварливо поинтересовалась женщина. — Тут самим есть всего нечего, а он крокодила угощает. Ему же этот сухарь на один зуб. Только аппетит раздразнить.

— Отвянь. Если бы не он, нас бы давно уже просто прирезали, — весело огрызнулся Димка. — И вообще, научись ладить со всеми, с кем тебя жизнь сводит.

— Это в смысле, если тебя насиловать собрались, расслабься и получи удовольствие? — тут же ощетинилась Настя.

— Дура ты. Я тебе про Ивана, а ты про болвана. Я же не про нынешнюю обстановку говорю, а вообще про жизнь. Ты мне вон всю дорогу хамила. А за что? Я ведь тебе ничего плохого не делал. Наоборот, советом помочь пытался. Так зачем было грубить, ругаться? Я, конечно, понимаю, страх и всё такое, но если человек тебе не угрожает, так зачем грубить? Неужели непонятно, что таким образом ты сама на грубость нарываешься.

— Ну если забыть, что меня регулярно обманывали, то ты, наверное, прав, — пожала плечами Настя.

— А кого в этой жизни не обманывали? — вздохнул Димка. — Помню, года три назад я в отпуск приехал, а маму аж трясёт. Месяц отработала, а её уволили и ни копейки не заплатили. Пришлось сходить к этому бизнесмену.

— И как? Получилось деньги вернуть? — с интересом спросила Настя.

— С трудом. Показал ему свой военный, сообщил, что два дня как из горячей точки, и пообещал спалить вместе с его кабаком, если денег не вернёт. А если не поможет, то сказал, что выслежу и из армейского винтаря всю семью положу, начиная с детишек. Мол, его самого напоследок оставлю. Соврал, конечно, но главное, подействовало.

— Сурово.

— А что делать было? Утереться и смолчать? Я человек не злой, но если мне кто-то пытается в рожу плевать, плевательницу вместе с башкой откручу.

— Вот в это я поверить готова, — быстро кивнула женщина.