В дверь поскреблись. Кто-то вошел, не дожидаясь приглашения. Я поднял голову. Дой, старый мастер меча и священник общины нюень бао. Вот уже двадцать пять лет при Отряде, но так в него и не вступил. Даже через столько лет я не доверяю ему полностью. Впрочем, похоже, я остался последним сомневающимся.

— Мальчик сказал, что Гота…

— Она там, — показал я.

Дой понимающе кивнул. Я должен заниматься Одноглазым, потому что покойнице уже ничем не смогу помочь. Боюсь, Одноглазому я помогу немногим больше.

— Где Тай Дэй? — спросил Дой.

— Полагаю, в Хань-Фи. С Мургеном и Сари.

— Я пошлю к ним кого-нибудь, — буркнул Дой.

— Пусть Тобо пошлет кого-нибудь из своих любимчиков, — Так они не будут путаться у нас под ногами, а заодно это напомнит Шеренге Девяти, главному совету местных военачальников, что в распоряжении Каменных Солдат имеются необычные связи, которыми они с удовольствием пользуются. Правда, если они вообще сумеют заметить эти существа.

Дой приостановился у двери в заднюю комнату:

— Сегодня ночью с этими существами творится что-то неладное. Они ведут себя как обезьяны, заметившие леопарда.

Обезьян мы знаем хорошо. Горные обезьяны, оккупировавшие развалины, расположенные в том месте, где в нашем мире находится Кьяулун, настырны и многочисленны, как стая саранчи. У них хватает ума и наглости, чтобы пробраться во что угодно, если это не заперто магически. И еще они бесстрашны. А Тобо слишком мягкосердечен, чтобы попросить своих сверхъестественных друзей нанести быстрый показательный удар.

Дой проскользнул в дверь. Он сохранил ловкость и гибкость, хотя был старше Готы. Дой и сейчас каждое утро проводил обычный фехтовальный ритуал. По собственным наблюдениям я знал, что в упражнениях с учебными мечами он мог победить всех, кроме горстки своих учеников. Впрочем, подозреваю, что и эта горстка оказалась бы неприятно удивлена, если бы дуэль состоялась на боевых мечах.

Тобо единственный столь же талантливый, как Дой. Но Тобо умеет делать все, всегда с изяществом и обычно с поразительной легкостью. Мы все считаем, что заслужили такого ребенка, как Тобо.

Я усмехнулся.

— Что? — буркнул Одноглазый.

— Просто подумал о том, как мой малыш вырос.

— И это смешно?

— Словно рукоятка сломанной метлы, воткнутая в навозную кучу.

— Ты должен… научиться ценить… космические… шутки.

— Я…

Космос был избавлен от моего ехидства. Уличную дверь распахнул кто-то менее официальный, чем дядюшка Дой. Лозан Лебедь ввалился без приглашения.

— Закрой дверь, быстро! — рявкнул я. — От твоей лысины отражается лунный свет, и он меня ослепляет, — Я не смог удержаться от искушения. Ведь я помнил его еще молодым блондином с роскошными волосами, смазливым лицом и плохо скрываемым влечением к моей женщине.

— Меня прислала Дрема, — сообщил Лебедь. — Пошли слухи.

— Останься с Одноглазым. А новости я сообщу сам.

Лебедь наклонился:

— Он дышит?

С закрытыми глазами Одноглазый выглядел покойником. А это означало, что он залег в засаду и надеется достать кого-нибудь своей тростью. Он так и останется злобным мелким пакостником, пока не испустит дух.

— Он в порядке.