Человек ослабил хватку, и Зиа, не помня себя от страха, инстинктивно заговорила по-гречески:

– Не убивайте меня!

– А, гречанка, – ответил он, к ее великому изумлению, тоже на греческом, но с акцентом.

– Боже, вы – Критянин.

– Верно, любовь моя. – Мужчина развернул горничную к себе, продолжая придерживать за шею. – Если станешь хорошо себя вести, я не сделаю тебе ничего плохого. Но если попытаешься его предупредить, убью.

– Да, – простонала Зиа.

– Хорошо. Когда он придет?

– В восемь.

Критянин взглянул на часы.

– Нам придется подождать еще двадцать минут. Значит, нужно устраиваться поудобнее, верно?

Он облокотился о стенку шкафа, крепко прижимая девушку к себе. Зиа больше не боялась, по крайней мере, не так, как вначале, но испытывала странное возбуждение от близости мужского тела и руки, лежавшей на ее талии. Она подалась к незнакомцу – сперва едва-едва, а затем, когда он засмеялся и поцеловал ее в шею, сильнее.

Зиа прежде не чувствовала такого возбуждения, как сейчас, в темноте. И когда он толкнул ее к стенке и задрал платье, с радостью отдалась ему.

Едва все закончилось, незнакомец аккуратно связал Зие руки за спиной и тихонько прошептал на ухо:

– Ну вот, ты получила, что хотела, а теперь будь умницей и помалкивай.

Так же аккуратно он завязал ей платком рот и принялся ждать. Раздался звук ключа в замке, дверь открылась, и в номер вошел генерал Стефанакис в сопровождении двух помощников, все в форме.

Генерал повернулся к свите:

– Сейчас приму душ и переоденусь. Через сорок пять минут возвращайтесь. Поужинаем здесь.

Отдав честь, офицеры удалились. Генерал запер дверь, швырнул фуражку на кровать и начал расстегивать китель. За его спиной бесшумно заскользила дверь шкафа. Микали шагнул в комнату. В правой руке он сжимал пистолет с глушителем. Застыв от изумления, Стефанакис молча следил за его движениями. И тогда Микали стащил с лица маску.

– О Господи, – вырвалось у генерала. – Так, значит, вы и есть Критянин…

– Добро пожаловать в Берлин, – произнес Микали и выстрелил.

Он выключил свет в номере, снова надел маску, открыл окно и начал сматывать с пояса веревку. Через несколько секунд он приземлился в темноте на плоскую крышу гаража четырьмя этажами ниже. Такое упражнение не представляло для него труда. Когда-то в тренировочном лагере в Касфе, на побережье Марокко, легионер-парашютист в качестве выпускного теста должен был спуститься на веревке со стометрового утеса.

Ступив на крышу, Джон стащил вниз веревку, снова обмотал ее вокруг пояса и спрыгнул на землю. Он задержался у мусорных контейнеров, снял маску, аккуратно сложил ее и сунул в карман. Затем из-за контейнера достал бумажный пакет и вытащил из него дешевый плащ темного цвета.

Несколько минут спустя он уже шагал по переполненным вечерним улицам к своему отелю. В девять тридцать Джон Микали в стенах Берлинского университета играл Баха и Бетховена, приводя аудиторию в неистовый восторг.

На следующее утро Жан-Поль Девиль получил из Берлина телеграмму, которая гласила: „Спасибо за мицвах. Возможно, когда-нибудь я смогу отплатить вам тем же".

Подписи не было.

2

Служба британской контрразведки, известная в узких кругах как „Отдел Д-15", официально не существует, как не существует и приказ об ее учреждении. Фактически же она занимает большое здание из красного и белого кирпича в лондонском Уэст-Энде неподалеку от отеля „Хилтон".