Из боковой улицы с пением и криками тяжело вывалил отряд облаченных в кольчуги воинов, мгновенно развернулся и врезался в толпу народа. Их мечи обрушивались на нас, и били они отнюдь не плашмя. Хлынула кровь. Пророк исчез. Холли пронзительно закричала. Я схватил её за руку, а Генал за другую, и мы юркнули обратно в дом. Не успели покоробленные двери захлопнуться за нами, как мимо процокали копыта скакунов.

— Они не охотятся за Пророком, — сказала Холли, тяжело дыша и глядя широко раскрытыми дикими глазами. — Для них это просто развлечение, великий Джикай!

Я скривился, услышав это слово в таком презренном контексте.

— Да, — зло бросил Генал. — Для них настало время поохотиться для забавы, — его страстный голос сломался. — Для забавы!

— Сегодня ночью у меня будет работа, — произнесла Холли. Я уставился на нее, совершенно не понимая, что она имела в виду.

Вскоре я это выяснил.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Приманка для магнатов

Дева-с-Множеством-Улыбок, самая большая луна Крегена, плыла по небу, неомрачаемая облаками. Яркий розовый лунный свет лился на пустынную площадь на окраине «нахаловки». Во многих дверях поджидали прохожих человеческие яркоглазые девы. Учитывая размеры луны — почти вдвое больше спутника Земли, — глухой час и блеск ночи, площадь освещалась так же ярко, как многие площади днем на Земле. Девушки поджидали в тенях между освещенными луной местами . Вскоре явились солдаты, наемники и стражники. Они несли подарки, деньги, нетерпеливые улыбки, разнообразные желания.

В одном из затемненных дверных проемов — так, что в мягком лунном свете виднелась только длинный участок стройной ножки, — стояла в ожидании Холли.

— Ты уверен? — прошептал я Геналу.

— Да. Мы уже это проделывали. — Тихо вы, глупые калсании! — шикнул со злостью и плохо скрытым нетерпением Пугнарсес.

Его балассовая палка исчезла; теперь он сжимал в руке дубину из невзрачного дерева стурм. Мы следили, как мужчины в богатых одеждах, с завитыми и надушенными волосами прохаживались, сверкая перстнями на пальцах, вдоль аркад и дверей, выходящих на площадь, постепенно заполняя её, по мере того как появлялось все больше людей, освобожденных от дневных забот. Ножка Холли была открыта на грани приличия, а потому выглядела маняще и завлекательно в лучах струящегося розового лунного света. Две другие луны, тоже полные, проносились низко над дырявыми крышами домов «нахаловки».

Ратники теперь расстались со своими стальными кольчугами, которые только помешали бы любовным утехам.

Один такой приблизился к Холли. Это был высокий и мрачный субъект с вислыми черными усами и ртом как у раста, одетый в роскошный зеленый плащ, обильно украшенный серебряным шитьем. Кошелек с монетами так и позванивал в такт его шагам. На поясе у него висел длинный кинжал.

— Я вам нравлюсь, господин? — спросила Холли.

Его глаза нагло ощупали девушку.

— Нравишься, девочка — по внешности. Но можешь ли ты показать мастерство?

— Идемте со мной, господин, и я дам вам отведать таких восторгов, каких сама страстная Гифимеда — бессмертная возлюбленная — не удостаивала снискавшего милость у Гродно.

Глаза ратника сверкнули, и он провел по узким губам кончиком языка.