Солнце глянуло на драккар оком больного бога.

– Начали! – сказал Арнвид, и все вокруг исказилось, точно волна пошла по бортам корабля, по лавкам.

Ивару захотелось сморгнуть, закрыть глаза, но он сдержался, лишь крепче сжал эфес. Ощутил, что в лицо ударил ледяной, вышибающий слезы ветер, хотя уши не уловили ни звука.

Показалось, что корабль падает, идет вниз, словно на глади моря возник громадный водоворот. За бортами появились две стены из белых искр, пошли навстречу друг другу, будто они мчались через сужающийся тоннель. Ветер достиг неимоверной силы, едва не выворачивал глазницы, ревел внутри черепа, хотя снаружи не ощущалось ни дуновения.

Арнвид захрипел, откинулся назад, на его шее надулись жилы, толстые, как веревки. Ингьяльд попытался шагнуть к бывшему наставнику, но не смог, что-то невидимое помешало ему, завис, точно попавшая в смолу муха, лицо перекосилось от усилия.

Раздался звук, какой издает лопнувшая тетива, только очень уж мощный, словно разорвалась жила на луке длиной с милю. Ивар на миг оглох, уши пронзила боль, а когда исчезла, то сообразил, что пропал и ветер, что вокруг то же самое море и клубящийся туман.

– Не… вышло?.. – спросил он, с трудом ворочая одеревеневшими губами.

– Почему, – Арнвид поднял руку, указывая на юг, и произнес нараспев: – Солнцем люди зовут, а боги – Светилом, Друг Двалина – карлики, турсы – Пылающим, Ободом – альвы, и асы – Пресветлым.

Там, где недавно висело бледное, ледяное солнце, пылал клубок огня, крохотный, но яростный. А ниже виднелся берег, которого только что не было – холмистый, неприветливый, покрытый скалами.

– У нас получилось… – прошептал Ингьяльд, с губы которого текла кровь. – Не верю…

Оба эриля дышали тяжело, руки их дрожали, страшно было представить, какое напряжение оба перенесли только что. Но Арнвид не мерз, хотя вокруг по-прежнему царил свирепый холод, от лысины поднимался пар, а в серых глазах младшего эриля плескалась радость.

– Чего это? – невнятно произнес поднявший голову Даг. – Где мы?

Следопыт мгновенно сообразил, что нечто изменилось – похоже, учуял в воздухе недоступные другим запахи. Глаза стали тревожными, а затем выпучились, когда обнаружил чудное солнце и землю в его лучах.

– В Йотунхейме, – сказал Ивар медленно, словно пробуя на вкус это название.

Да, бывали в разных местах, на тропе дэвов, в Фэйрилэнде, Тридесятом царстве и даже в обиталище ацтекских зверобогов, но на родину свирепых великанов, что в древности на равных бились с самими асами, не попадали никогда. Кто знает, как тут встретят, и получится ли выбраться отсюда там, где надо, вернуться в Мидгард, жилище людей?

Даг вскочил, схватился за борт, рот округлился, словно гузно собравшейся снести яйцо гусыни.

Викинги просыпались, ворочали головами, на лицах появлялось недоверие, многие щипали себя, дергали за уши, пытаясь развеять морок. Туман бледнел, расплывался под лучами светила, и мир вокруг становился четче, яснее – синеватое море, серое, а не голубое небо.

И огромной зеленой тучей в зените – крона исполинского ясеня.

– Вот он, Иггдрасиль, – с благоговением сказал Арнвид, разглядывая ветки, что с земли выглядели прутиками, а на самом деле были толщиной с холм. – Он виден и из нашего мира, но лишь эрилям, и не так четко, как тут.

Ивар различил ствол, уходивший за горизонт на юге, призрачный, обманчиво тонкий – солнце висело в стороне от него, непривычно маленькое, размером с горошину, но косматое от протуберанцев.

– Конунг, я что, сплю? – жалобно воззвал со своей скамьи Нерейд.

– Нет, не спишь.

– Так это… это… – Болтун повел вокруг себя рукой.