— Мы думали, что вы будете расспрашивать нас о Викторе Страндгорде, — прервал его Томас Сёдерберг.

— Мы дойдем и до этого, дойдем, — заверил его Свен-Эрик.

Тем временем молодой человек остановился возле стула и начал проповедовать громким голосом, размахивая руками, обращаясь к пустому сиденью. Свен-Эрик с недоумением покосился на него.

— Можно задать вопрос? — начал он и сделал жест в сторону мужчины.

— Он молится перед вечерним собранием, — пояснил Томас Сёдерберг. — Глоссолалия может с непривычки производить странное впечатление, но в этом нет никакого подвоха, я вас уверяю.

— Важно, чтобы церковное пространство было намолено, — уточнил пастор Гуннар Исакссон и взялся за свою пышную, ухоженную бороду.

— Понятно, — снова проговорил Свен-Эрик и бросил на Анну-Марию беспомощный взгляд. Усы стояли уже почти перпендикулярно лицу.

— Хорошо, расскажите нам, пожалуйста, о Викторе Страндгорде, — попросила Анна-Мария. — Что он был за человек? Ваше мнение, Веса Ларссон.

На лице у Весы Ларссона возникло выражение душевной мý  ки. Он сглотнул, прежде чем ответить.

— Он был предан Богу. Очень скромен. Любим всеми в приходе. Он просто-напросто сделался орудием в руках Господа. Несмотря на свое, как бы это сказать, особое положение в приходе, он не пользовался никакими привилегиями в практических делах. Его имя значилось в списках дежурств по уборке, так что его можно было увидеть здесь вытирающим пыль со стульев. Он писал объявления перед собраниями…

— Сидел с детьми, — добавил Гуннар Исакссон. — У нас установлен скользящий график, чтобы родители маленьких детей могли послушать слово Божье, не отвлекаясь.

— Да, как вчера, — продолжал Веса Ларссон. — После собрания он не пошел со всеми в наше кафе пить кофе, а остался, чтобы расставить на место стулья. Отсутствие церковных скамей имеет свои минусы — помещение приобретает неряшливый вид, если не поставить все стулья аккуратными рядами.

— Но ведь это огромный труд, — заметила Анна-Мария. — Здесь такое немыслимое количество стульев. Никто не остался ему помочь?

— Нет, он сказал, что хочет побыть один, — ответил Веса Ларссон. — К сожалению, мы не запираем двери, если кто-нибудь остается в церкви, так что какой-то сумасшедший, должно быть…

Он осекся и покачал головой.

— Похоже, Виктор Страндгорд был человеком мягким, — предположила Анна-Мария.

— Да, это правда, — грустно улыбнулся Томас Сёдерберг.

— Вам известно, были ли у него враги? Не ссорился ли он с кем-нибудь? — спросил Свен-Эрик.

— Нет, — ответил Веса Ларссон.

— Он не казался встревоженным, чем-то огорченным? — продолжал Свен-Эрик.

— Нет, — снова ответил Веса Ларссон.

— Какие функции он выполнял в приходе? — спросил Свен-Эрик. — Ведь церковь была, насколько я понимаю, его местом работы?

— Он служил Господу, — высокопарно произнес Гуннар Исакссон, сделав ударение на слове «Господь».

— В своем служении Господу он приносил приходу немалую прибыль, — сухо проговорила Анна-Мария. — Куда шли деньги от издания его книги? Кому они перейдут теперь, когда он умер?

Гуннар Исакссон и Веса Ларссон повернулись к своему коллеге Томасу Сёдербергу.

— Какое значение эти сведения могут иметь при расследовании убийства? — вежливо поинтересовался Томас Сёдерберг.