— А сейчас уже не скупает? — удивился следователь.

— А зачем? — хмыкнула Баскакова. — Сейчас дешевле зомбировать студентов под видом независимой медкомиссии.

— Вы про это знали? — поднял брови следователь.

— Про это многие знают! — дернула плечиками Баскакова. — В том числе и правоохранительные органы. А некоторые даже этому способствуют.

Следователь обречено покачал головой.

— А скажите, Виктория Эдуардовна, вы что же, действительно думали, что вам тогда, в Институте судебной медицины, предъявляли останки вашего мужа?

— Да! — тряхнула сережками Баскакова. — Я искренне думала, что это кости Антона. Но до меня дошли слухи, что моего мужа видели в Москве живым и невредимым. Тогда-то у меня и закралось подозрение, что ребята его не убили, а продали Ричарду. Я потребовала предъявить труп. Они побожились, что Баскакова убили двумя пулями, по всем законам. И сбросили в реку в том месте, где сейчас работает землесос. Через полгода труп обнаружат естественным путем. И действительно, через полгода меня вызвали на опознание останков.

— А вам не показалось странным, что труп был сброшен в районе очистных работ, а не с моста?

Баскакова сощурила глаза и отрицательно покачала головой.

— И последний вопрос, Виктория Эдуардовна: зачем вы поручили продать дачу Кирсанову?

— Откуда вы знаете? — удивилась она.

— Его серый «ауди» видел муж потенциальной покупательницы.

Баскакова пожала плечами.

— Поручила, потому что у меня не было времени заниматься такими мелочами.

— Почему же вы не сказали нам, что именно вы продаете дачу?

— Я не всегда посвящаю органы в свои личные дела, — улыбнулась Виктория.

Когда ее уводили, она обернулась и лукаво подмигнула Антону:

— Учти, милый, квартира осталась за мной!

После этого Баскакова повели на опознание. Он опознал всех четверых. И они признались, что действительно похищали его и дважды продавали мистеру Ричарду.

— Это как? — удивился следователь.

Орлы переглянулись и одновременно кивнули.

— Ну что ж, — подал голос самый высокий из них. — Можем и рассказать.

Он сел напротив следователя за стол, закурил. Остальных увели.

— Дело обычное. Мы решили не убивать скрипача, а продать мистеру Ричарду. Он как раз на «ликерку» под Рязанью набирал людей.

— Ричард был хозяин «ликерки»?

— Нет. Он только продавал фабрикантам зомбированную рабочую силу. Покупал по одной цене. Зомбировал и продавал втрое дороже. Верный бизнес! Людей у нас как грязи. Работать не хотят.

— А чей же труп вы подсунули под землесос?

Парень поморщился.

— Киселя, из можайской группировки. Кирилла Киселева. Он такого же роста, что и скрипач. Мы его не убивали. Он уже был убит при разборке пулей в сердце и похоронен у Рязанского проспекта на месте перестрелки. Когда нас Вика вызвала и сказала, что ее мужа видели в Москве, мы решили предъявить ей труп Киселя. Мысль была хорошая. Даже когда мы порыскали по вокзалам и наткнулись на скрипача, мы опять решили не убивать его, а снова продать тому же Ричарду. Он тогда говорил, что у него есть запрос из Казани в боевую школу. Мы скрипача раздели. Выкопали труп Киселя, одели в шмотки скрипача, напялили ему на палец кольцо, шарахнули еще одну пулю в лоб и оторвали челюсть.