А уж сколько тут было путников! И верховые, и пешие, несчитаное количество кибиток, роспусков, шарабанов, бестарок, подвод и одноколок – люди ехали и попутно, и навстречу, кто-то обгонял их возки, кого-то опережали они… Соломея даже не представляла, что столько народу может оказаться вдруг разом в одном и том же месте! Пожалуй, в пределах ее видимости сейчас было больше повозок, нежели имелось во всей Кореле и окрестностях.

– Не укачало, красавица? – Кудеяр нагнал их верхом на чалой кобылке, поравнялся с сабуровской кибиткой. – Знамо, по камням трястись радости немного, да токмо водой добираться – это поперва Волгой до Нижнего Новгорода, а потом обратно Окой и Москвой-рекой чуть не до этих самых мест. Два месяца пути выйдет, не менее! А посуху за два перехода доберемся.

– Опять ты здесь, оглашенный! – вместо девочки ответила Евдокия. – Все пялишься и пялишься, пялишься и пялишься. Дырку скоро протрешь!

– Так то на пользу токмо при нынешней жаре, мамаша! – осклабился Кудеяр. – Чутка проветриться получится.

– У справной хозяйки дырок не бывает, – наставительно ответила тетка.

– Где же ее в наше время найдешь, справную-то? – притворно вздохнул боярский сын.

– Я одну знаю, – не удержалась Соломея. – Да не про твою честь таковая, добрый молодец!

– Ты ей передай, красавица, врут все про меня злые люди! – попросил Кудеяр. – Со мной знакомая твоя завсегда будет в холе и нежности, в тепле и заботе. Пусть токмо откликнется! Какова она собой? На тебя, надеюсь, похожа?

У девочки по спине от таких слов пробежал пугающий холодок. Вроде как и шутили они с пареньком, ан получалось как-то уж больно по-настоящему.

– Не болтай с мужчиной посторонним, боярышня, – попыталась осадить воспитанницу Евдокия. – Невместно сие.

– Какой же он посторонний? – возразила девочка. – Человек служивый, при деле. Поручение государево сполняет.

– Верно-верно! – обрадовался заступничеству Кудеяр. – Да еще и родич к тому же!

– Зубоскал ты пустой, а не родственник, – сплюнула в сердцах тетка. – Упаси господь от такой родни!

– А родню не выбирают, матушка. Уж какая есть, – развел руками паренек.

– Четыре брата и ни одной сестры? – поинтересовалась Соломея.

– А ты откуда знаешь? – изумился боярский сын.

– Да у тебя это на лбу написано! – ответила девочка.

– Вот проклятье! – Кудеяр толкнул тафью к затылку и потер лоб ладонью: – А теперь?

Соломея расхохоталась, Евдокия опять сплюнула и отвернулась. Заряна покосилась на сидящего на сундуке Тришку и придвинулась ближе к нему. Но холоп молчал, думая о чем-то своем, и девке оставалось только слушать щебет своей хозяйки и веселые прибаутки боярского сына.

За болтовней время летело быстро. В вечерних сумерках небольшой обоз великокняжеских невест въехал в Клин – точнее, в обширные слободы вокруг города – и закатился на один из постоялых дворов.

Здесь их, как оказалось, ждали. И комната для красавиц имелась, и места в обширной людской для челяди, и овес для лошадей, и даже ужин горячий.

Правда – платить за еду гостям пришлось из своего кармана.

Впрочем, никого из путников это не удивило. Ведь по издревле заведенному обычаю, князь награждал своих слуг землей, защитой и справедливым судом. Они же за то выходили на службу со своим оружием, лошадьми и припасами. И коли Великий князь призвал к себе невест – почему к ним должен относиться иначе?

Крышу над головой устроил, да еще и возки для дороги дал – и за то поклон низкий.